дискриминации по цвету кожи? Так вот, что мне кажется еще более ироничным, это то, что белокожие люди отправляются к экватору, чтобы загореть и стать смуглыми, и все же они имеют предрассудки против темнокожих. Мне это кажется любопытным. Мне это кажется действительно любопытным, вся эта идея о неравенстве, — и я мог бы указать на несколько продвинутых учеников в этой школе, которые думают так же: что белые прячут у себя мексиканцев и негров, чтобы те работали у них прислугой. И они, по той причине, что у них светлые волосы и голубые глаза, думают, что они являются исключительными, высшими существами. И это те же люди, которые едут к линии экватора, желая покрыться загаром, чтобы стать похожими на тех людей, которых они делают своей прислугой для выполнения грязной работы. Подумайте об этом. Подумайте об этом. Подумайте об этом. Так вот, поскольку я сам по происхождению таков, я немного возражаю против арийской философии белокожей расы. Каждый, кто хвастает загаром, является лицемером.

Даже темнокожие люди, знаете ли, считают, что у них тяжелая жизнь. Что ж, позвольте мне рассказать вам, у кого из всего человечества самая тяжелая жизнь — у женщин любого цвета кожи. Им досталось больше всех. И вот, никогда не было женщины-Христа. Никогда не было. Я имею в виду, что никогда не было Бога, который сказал бы: «Своей возлюбленной дочерью я горд весьма»[79]. Какая жалость! Утроба творения никогда не получала признания от Бога, и единственная женщина, которая была отмечена Богом, — это четырнадцатилетняя девочка, не придумавшая ничего лучше, чем позволить архангелу вложить в свое тело семя будущего Иисуса? Я хочу сказать, многие ли из вас, родители, позволили бы, чтобы вашу дочь в возрасте четырнадцати лет взял и оплодотворил Бог?

Ах нет. Теперь послушайте. Вам нужно это услышать. Теперь мы подходим к тому, что имеет практическое значение. Вы можете смотреть на по-настоящему красивую женщину полувекового возраста — ей полвека — и при этом вы будете видеть Бога и учителя, который пришел через нее. И почему я выбрал ее, а не мужчину? Потому что никогда не существовало писания, повествующего о женщине-мастере, и вот наконец это случилось. Наконец это случилось, наконец это случилось!

Самый древний образ Бога — это Пустота, и Пустоту олицетворяла Нут[80], женщина, из утробы которой вышло все творение. Запомните это. Вы уверены, что знаете, каким должен быть мастер? Я хочу сказать, что вы могли бы пройти мимо этой женщины на улице и, если бы не встретились с ней взглядом, вы никогда не узнали бы, что это человек, который что-то знает. И вот я в теле женщины, поскольку против женщин существует больше предрассудков, чем против кого бы то ни было еще. Забудьте движение за Равные Права. Давайте поговорим о женщинах всех добродетелей и всех этнических групп в мире. Некоторые из них до сего дня сжигаются своими мужьями, когда иссякает их природный дар, и это в моей родной священной Индии. И почему вообще вы стремитесь в эту «страну-мать», которая сжигает своих женщин? Ну, скажите, Начинающие ученики, что вы думаете о том, как должен выглядеть мастер? Мне кажется, это некто, кого Вы создали как продолжение самих себя. Вы будете тем, кто грешит, совершает дурные поступки и работает во имя искупления. Но настоящий учитель всегда будет иметь внешность мужчины; он никогда не сможет принять облик женщины. Это невозможно, потому что образ мастера — это, к сожалению, не женщина. Какую комбинацию я здесь собой представляю? Я темнокожее создание 35 000 лет от роду; я прихожу к вам через светловолосую и голубоглазую женщину. Я соединяю все возможности для познания. Я вмещаю одновременно и мужчину, и женщину.

Так вот, учитывая вышесказанное, помните, что многие из моих новичков — женщины. Вы думаете, что они полюбят другого учителя, который, будучи мужчиной, идет в дальнюю комнату и берет с собой маленьких мальчиков и заставляет их сексуально его ублажать?[81] Такого не происходит в этой аудитории. Я люблю женщину, утробу жизни, и Бог дал этому полу утробу жизни, и то, какой станет или не станет жизнь, оставлено на усмотрение женщины. Это истинная сила. Итак, причина, по которой я женщина, в том, что я обращаюсь к самому непризнанному роду на всей земле, и это женщина.

Вы думаете, у вас есть проблемы? У вас нет проблем; у вас есть нейросеть. И это все. Вы думаете, у вас есть проблемы? У вас есть эмоциональное тело; вот и все. Вы не знали, что существует еще четыре печати, которые вы никогда не активировали? Вы думаете, что у вас проблемы? У вас в мозгу маленькая опухоль. Это выглядит именно так; это образование нейронов. И вы знаете единственную причину, по которой они там находятся? Потому что вы — люди эмоций и вам это нравится. Вам это нравится.

Что ж, чувство; вы знаете, что такое чувство? Вы знаете, что такое в действительности чувство? Чувство не от Духа. Это химия; это химические вещества. Где оно начинается? В мозге, в ощущениях, и для него там уже проложена маленькая магистраль. Знаете ли, подобно магистрали, которая приводит вас домой, каждая из этих эмоций также имеет свой дом. И вы привязаны к своим эмоциям. Вы привязаны к своему сексу. Вы привязаны к своим мучениям. Вы привязаны к своей бедности. Вы привязаны к своей нужде. Вы привязаны к своим головным болям. Вы привязаны к своим аллергиям. Вы привязаны к своему отчаянию. Вы привязаны к своим несчастьям. Вы привязаны к своему одиночеству. Вы привязаны к жалости, которую испытываете к самим себе. Вы привязаны к своему чувству вины. Вы привязаны к своему чувству отдаленности от Бога.

И вот, посмотрите на того, кто сидит перед вами, если вас не затруднит. Это учение, которое я передавал вам в течение целой недели. Я тот, кто создал поле[82]. Я тот, кто создал лабиринт[83]. За всю историю я один сделал это.

Получать-отдавать — это не проблема. Сознание и энергия есть все. Все известно, и все, что нам нужно сделать, чтобы познать все, — это отсоединиться от своей эмоциональной нейросети. Если мы сохраняем связь со своей нейросетью, мы пребываем в зоне опасностей, неудач и нужды и мы никогда не познаем ничего, кроме эмоций, которые приносит нам нейросеть, а они являются атрибутами и переживаниями прошлого. Но как только мы отсоединяемся от нее,