Незнакомец внимательно посмотрел на сталкера. После чего резким движением стряхнул кровь с клинка так, что капли, сорвавшись с полированной поверхности, прочертили на плитах идеально ровную линию.

— Коннити ва, синоби но Ямагути-гуми хан, — спокойно произнес он, возвращая поклон и вкладывая меч в ножны. — Го-эндзе-ни канся итасимас.[13]

— О-рэи нива оебимасэн,[14]— отозвался Призрак.

— Что за хрень? — прошептал Клык довольно громко. — Ничего не понимаю.

— А чего тут понимать, — хмыкнул Меченый. — Не видишь, сталкеры по-японски базарят. Не слышал, что ль, никогда?

— Не-а, — растерянно признался Клык.

— Да ладно. «Свободовцы» вон, когда обкурятся, начинают с манги прикалываться. Насухую она их вообще не прет, а по обкурке — только в путь. Попадешь на армейские склады — наслушаешься по самые «не хочу».

Беседуя с Клыком, он, тем не менее, не сводил с незнакомца ствола своего АК. Это было странно — вроде только что человека спасли, — но у Меченого опыта путешествий по Зоне побольше моего будет, потому я тоже не спешил забрасывать за спину свой снайперский комплекс.

— Хотя, если честно, я сам ни хрена не понимаю, — пробормотал себе под нос Меченый. — И если б Призрак не начал с ним базарить, я б давно его завалил.

— Что так? — удивился Клык. — Только спасли — и сразу валить?

— Я его узнал, — процедил Меченый. — У меня во внутреннем кармане фотка лежит, которую мне Бармен дал. Распечатка с видеокамеры в «Ста рентгенах». Это тот киллер, которому нас всех заказали.

— Да ну! — непонятно с какой радости восхитился Клык. — То-то я смотрю, он больно шикарно машется своей зубочисткой. Против троих кровососов пару минут махаться — это ножевик что надо! Эх, нам бы такого в группу, у него есть чему поучиться!

— Ну, началось, — простонал Меченый. — Вербовать его ты пойдешь?

— А чо я? — осклабился Клык. — Вон его Призрак уже по ходу обрабатывает. Думаешь, он зря китайские, то есть японские церемонии здесь разводил? Не было б у него интереса, он бы его первый пришил…

Треп Меченого с Клыком я слышал краем уха, меня больше интересовало, о чем Призрак говорит с незнакомцем. Стояли они неподалеку, поэтому я слышал практически все, тем более что, обменявшись восточными любезностями, они перешли на русский.

— В стране белых людей, наверно, приличнее будет общаться между собой на их языке, уважаемый Оми-ноками, — сказал Призрак.

— Наверно, — кивнул парень. — И давай на ты, коллега. Откуда меня знаешь?

— Удивительно было бы не знать о белом синоби, выращенном в сердце противоборствующего клана, — хмыкнул Призрак. — О тебе рассказали двое тэпподама, убийцы-смертники, вернувшиеся шесть лет назад из рейда на школу, в которой ты обучался. Тебя искали, но безрезультатно. Потом стало известно, что ты вернулся на родину и стал работать на правительство. На этом следы белого синоби снова потерялись. Ты хорошо научился заметать их, белый гайдзин.

Незнакомец усмехнулся:

— Наверно, как раз с той поры клан Ямагути-гуми решил сам воспитывать белых гайдзинов-неяпонцев для секретной деятельности в Европе.

Призрак покачал головой:

— Ошибаешься, синоби клана Сумиеси-кай. Они начали делать это намного раньше.

— Так что же мешает тебе сейчас убить члена противоборствующего клана якудза? — прищурился незнакомец. — Бежать из-под четырех стволов мне некуда, и второго шанса у вас не будет.

Призрак усмехнулся.

— Ни ты, ни я давно уже не члены якудза. Да мы, в общем-то, никогда ими и не были. Нам весьма успешно, не хуже чем Выжигателем мозгов, промыли извилины древними восточными методами и превратили в управляемые машины смерти. Но Зона вылечила меня и научила жить своей головой. Попробуй и ты забыть чужие приказы и выкинуть из сердца чужие мысли. А после наполни его мудростью собственных решений. Ты всю жизнь учился, Оми-ноками. Учился выживать, учился убивать, учился следовать приказам. Настало время научиться быть самим собой, и Зона для этого — лучший учитель. Ведь это единственное место на земле, где человек действительно свободен от всего остального мира.

Виктор молчал.

В словах сталкера была горькая правда. Вся прошлая жизнь Виктора Савельева была цепью событий, предопределенных другими людьми. Он постоянно выполнял чьи-то задания, причем задания эти в основном сводились к тому, что он должен был убивать других людей.

Нравилось ли ему это? Он никогда не задавал себе такого вопроса. Он просто выполнял задания. Автомат стреляет не рассуждая, подчиняясь тому, кто нажимает на спуск. Так и человек, ставший оружием, всегда требует оператора, без которого бездушная машина смерти будет просто куском металла… Или плоти. Жрущей, гадящей — и никогда не думающей. Думающее оружие опасно и подлежит уничтожению. Полному и желательно сразу, а если не получится — по частям. А ведь часть его осталась там, на Большой земле…

— Ты женат? — спросил Призрак, словно угадав, о чем думает Виктор.

Тот кивнул.

— Фото есть?

Удивляясь сам себе, Виктор достал из левого нагрудного кармана фотографию Майуко и протянул ее человеку, которого впервые увидел десять минут назад и который за это время заставил его посмотреть на собственную жизнь другими глазами.

Призрак глянул на снимок и улыбнулся. Открыто и по-хорошему. Так редко улыбаются в Зоне, да, впрочем, и во всем остальном мире.

— Ну, прям вылитая Кусуми Кохару, — сказал он. — Из Японии девочку привез?

— Там познакомились, потом сама приехала, меня нашла.

— Ну, тогда это серьезно, — произнес Призрак, протягивая фото обратно. — Закончим дела, забирай ее и вали от всех подальше к чертовой матери, если бабки есть, конечно. А нет — делай их по-быстрому, с твоими способностями здесь это раз плюнуть, и тоже вали. Каждый нормальный мужик мечтает о том, чтобы быть со своей семьей и чтоб ни радиации тебе, ни тварей, ни сволочей разных…

— О каких делах ты говоришь? — прервал его Виктор.

— О наших, — просто сказал Призрак. — Когда уходишь откуда-то, нужно закрывать за собой дверь и не оставлять мусора. Тебя послали завалить нас? Значит, должен завалить. И вернуться с доказательствами. А после — исчезнуть, а лучше тоже погибнуть. Вместе с семьей. Умереть для всего остального мира. Этому, думаю, тебя учить не нужно. Но сначала я прошу тебя о помощи. Ты помог нам, уничтожив вертолет, мы помогли тебе убить мутантов. Между нами нет долга жизни, потому я могу только просить.

Виктор хмыкнул:

— Нормально. Тебе б не ночным убийцей, а агитатором работать. Чего нужно-то?