– Гм. Идея-то славная, – замялся Глеб. – Но фиг его знает, что на самом деле в итоге создастся… Эгей, Хитник! Ты можешь ещё разок поковыряться в той личности, из которой тогда, у пивной, выудил подсказку как правильно кинжалом пользоваться? Может, мы ещё чего полезное узнаем.

– Не «в личности», – поправил Глеба мастер-хак, – а в архиве номер три. Потому что личность, как я тебе раньше говорил, одна. Только порезанная на части… Ладненько, сейчас попробую. Жди, – Хитник умолк.

Глеб принялся ждать, притоптывая мёрзнущими в туфлях на тонкой подошве ногами, и с надеждой поглядывая по сторонам – не возвращаются ли в посёлок граждане охотники во главе с сэром Калбасиком? Тогда, возможно, и не потребуется вмешиваться в здешнюю реальность, менять горящую корчму на невесть чего: а ну как вместо бревенчатого здания какой глобальный монстр получится? Не типовая ободранная многоэтажка или овощехранилище с картошкой – что, в общем-то, терпимо, – но, скажем, кратер разбуженного вулкана или стадо плотоядных динозавров… или разъярённая толпа футбольных фанатов, донельзя огорчённая проигрышем любимой команды. Последний вариант был самым наихудшим: «уж лучше голодные динозавры», – решил для себя Глеб.

– Готово, – сказал Хитник и тут же, без паузы, зазвучал знакомый Глебу шелестящий голос.

– …Вонзи клинок артефакта-реконструктора в центр алого круга и, давя на рукоять, медленно поворачивай тот круг. Когда выберешь подходящий вариант изменения, выдерни клинок… не доверяй кинжал случайным людям, храни артефакт только в надреальности: символический тройной укол клинком в левую ладонь надёжно спрячет туда кинжал… вызвать спрятанный артефакт можно или тройным надрезом ладони, или заранее назначенным возвратным словом, – голос становился всё тише, последнюю фразу Глеб толком не разобрал, то ли «возвратным словом», то ли «развратным» – но, судя по смыслу, верен был всё же первый вариант.

– Такое впечатление, что мне фрагмент инструкции по пользованию зачитали, – огорчился Глеб. – Я-то думал конкретно поболтать с той личностью, поговорить с ней о том, о сём. Узнать, в конце концов, кто она такая и как до эдакой заархивированной жизни докатилась.

– Многого хочешь, – ехидно заметил мастер-хак. – Активация фрагмента – это, хотетельный ты наш, вовсе не активация всей личности… Давай работай! А то бабай уже стоя засыпает, того и гляди Федула на землю уронит. – Глеб угукнул, достал из кармана куртки серебряный «реконструктор» и, примерясь, осторожно – не делая резких движений, стараясь верно держать линию – обвёл видимую ему корчму по часовой стрелке. Начертанная в воздухе окружность знакомо вспыхнула голубым светом и «Двадцать первый позвонок» исчез, как будто его никогда не строили; не попавшие в чародейный круг языки пламени, вмиг ожив, растворились в предутреннем сумраке.

Глеб сунул кинжал под мышку, вытер неожиданно вспотевшие ладони об куртку: в прошлый раз колдовство прошло куда как легче, проще, – впрочем, он тогда не очень-то и старался. Как получилось, так и получилось, не до изысков было.

– Молодец, – одобрил Хитник, – знатно управился! А теперь, как сказал бы дед Снюссер, черти ножиком «взад». И не забудь воткнуть клинок в изображение, а то замечтаешься и овеществишь чёрт его знает что.

– Не пугай, – буркнул Глеб, вновь беря кинжал в руку, – мне и без твоих указаний страшно, – парень так же осторожно повёл клинком в обратную сторону. Едва только перед Глебом возникла огненная, малинового свечения окружность, он быстро ткнул в её центр клинком – не заглядывая в круглое окошко, не проверяя какие изменения произошли с корчмой. Потому что он, Глеб, в любом случае будет менять облик «Двадцать первого позвонка»: коли взялся учиться работать с колдовским артефактом, то нельзя останавливаться на полпути! Даже если корчма уже стала новёхонькой, свежепостроенной и пожаробезопасной.

Клинок вошёл в очерченную пустоту с трудом, словно в нечто материальное, плохо режущееся; вошёл по рукоять и остановился – дальше кинжалу хода не было. Глеб облизал пересохшие губы, на миг отнял руку от обмотанной кожаным ремешком рукояти: кинжал повис в воздухе, надёжно удерживаемый странной пустотой.

– Ты смотри, – удивился мастер-хак, – чётко сработал. Прям как по лекалу провёл, след в след – вон и корчма внутри круга ничуть не изменилась, по-прежнему горит не сгорая… Что ж, пора приступать к следующему этапу: надави-ка на ручку, согласно полученной инструкции, хе-хе. Да ты не бойся, валяй помалу! – Глеб и надавил, несильно, чуть-чуть.

Обрамлённый алым сиянием круг нехотя сдвинулся с места, медленно проворачиваясь по вертикали. Горящая внутри круга корчма – объёмная и красочная, будто картинка на экране стереоскопического монитора – начала быстро меняться, перетекая из одной формы в другую. Первым делом исчезло застывшее пламя, а уж затем пошли и прочие изменения: бревенчатая изба попеременно становилась то папуасской хижиной, сложенной из жухлых пальмовых листьев, то дощатым сараем с ругательной меловой надписью на стене; то убогим каменным зданием с вывеской «Пытошная» над входом, то общественным туалетом с классическими «М» и «Ж» у дверных проёмов…

Глеб продолжал усердно давить на рукоять, меняя образы один за другим: в колдовском окне мелькали складские помещения, электроподстанции, мастерские, телефонные будки, железные гаражи различных видов и конструкций; несколько раз являлись ободранные, явно нежилые многоэтажки с выбитыми до верхних этажей оконными стёклами. Однажды возникла закрытая баня с пришпиленным к двери лаконичным объявлением «Пара нету!»; иногда попадались древние руины или современные долгострои – но ничего подходящего так и не объявилось. До поры, до времени.

– Стоп! – неожиданно воскликнул Хитник. – Кажется, ты поймал то, что нужно. Ну-ка, посмотри сам, – Глеб, охотно перестав двигать чародейный круг, с интересом глянул поверх кинжала.

Внутри круга находилось двухэтажное, кирпичной постройки здание – с входной металлической дверью и округлым пластиковым козырьком над ней. Передний фасад здания украшали арочные окошки, а по углам пирамидальной крыши виднелись стилизованные под башенки печные трубы. Правее двери висела небольшая гранитная доска с золотой надписью: «Экономикон» – и там же, чуть пониже и помельче – «Замок гостиничного типа». По мнению Глеба, созданное им жильё походило на реальный замок не более, чем педальный автомобильчик на грузовую фуру; впрочем, выбирать особо не приходилось.

– А, сойдёт для сельской местности, – Глеб, поднатужась, выдернул из круга серебряный клинок. В ту же секунду круг исчез: земля под ногами парня ощутимо вздрогнула, в воздухе раздалось звучное «бамм!», как будто со всей силы ударили в здоровенный гонг, и замок-гостиница материализовался. Овеществился, навсегда заняв место бывшей корчмы.

– Наконец-то, – обрадовался Модест. – Давно пора! Вот теперь и по-людски переночевать можно, с тёплыми одеялками-подушками… эх, лепота! – Бабай, для удобства переложив спящего Федула на плечо, потянул дверь за никелированную ручку и, не раздумывая, вошёл в новоявленный мини-замок.

– А то, – согласился Глеб, входя в «Экономикон» следом за бабаем. На всякий случай закрыв за собой дверь на массивную щеколду, парень осмотрелся по сторонам – как оказалось, внутреннее убранство гостиничного холла полностью соответствовало «экономному» названию гостиницы. Тусклый плафон над дверью – то ли газовый, то ли масляный – высвечивал спартански непритязательную обстановку: пара тёмных окон по обе стороны двери, покрытый дешёвым линолеумом пол и непонятного цвета бумажные обои на стенах. Ещё ряд пластиковых стульев вдоль правой стены и невысокая стойка портье у другой – больше на первом этаже ничего примечательного не имелось.