злиться на него не могу за то, что предал. Знаю, он не контролировал себя. Наркоманы готовы на все ради дозы, а я так неудачно забыл об этом.

Мне казалось, что именно в этот раз он выкарабкается. Тогда в ресторане Костя выглядел даже адекватно.

Сука!

Несусь по трассе, как угорелый. Подрезаю другие машины, пролетаю на запрещающий сигнал светофора.

Сколько там прошло?! Минут двадцать пять, судя по времени на экране автомобильного компьютера.

Блядь!

Я еще ускоряюсь.

Да, понимаю, было глупо рассчитывать, что сумею все решить за такой короткий срок. Это просто нереально.

Хорошо, что квартира Кости находится не слишком далеко от моего поселка. Я специально купил такую. Были времена, когда мне часто приходилось мотаться туда-сюда.

Несмотря ни на что, со временем пути нарастает злость, мне хочется убить его. Придушить собственными руками. Я мог простить и принять всякое, но то, что брат помогал Юлдашеву, сдал мою жену, пусть и ради дозы, это слишком.

Сейчас только узнаю, где Попова, а с ним потом разберусь. Не до него.

Отчаянно жму на дверной звонок. Тут же дергаю ручку.

Дверь послушно отворяется.

Это не особо удивительно, но вот тишина… Она кажется мертвой.

Напряжение прокатывается по телу и отдается странной мышечной болью.

«Костя мог просто уйти из дома и не закрыть дверь», – уверяю себя.

«Он может спать», – обе эти мысли проносятся в голове за доли секунды, пока я исследую пространство небольшой квартиры брата.

Нахожу его на полу в спальне.

Падаю на колени.

В этот момент мне приходит сообщение. Не до него.

Щупаю пульс, пытаюсь обнаружить признаки жизни в теле родного человека, хотя прекрасно понимаю, что их нет.

Ладони сжимаю в кулаки до хруста костей. В глазах появляется неприятное жжение. Ярость вспыхивает, как спичка, моментально подчиняя разум.

Челюсти плотно сжимаются. Дыхание учащается. Я превращаюсь в искрящийся напряжением комок нервов.

Боль утраты рвет на части.

Я понимал, что рано или поздно такое случится. Знал, что если Костя не попытается все исправить, то организм сыграет с ним злую шутку: доза будет нужна все больше, но он просто уже не сможет принять такую.

– Илья, – набираю номер мужчины, мой голос подрагивает, когда я обращаюсь к нему, – Костя умер. Займись этим.

Я тут же сбрасываю вызов. Как бы не хотел побыть с братом еще немного, покаяться за то, что не уберег, но не могу. Сейчас важно не потерять еще и Алю.

Выхожу из подъезда и усаживаюсь за руль. Начинает накрапывать противный мелкий дождик. Ненавижу дожди. В детстве они часто доставляли много хлопот и неприятностей.

Один раз Костя промок настолько, что потом его одолела жуткая простуда, и я на полном серьезе боялся, что он умрет.

И теперь, когда он действительно умер, кажется, я потерял часть себя.

Только сейчас достаю из кармана телефон.

Новое видео начинается сразу с вида на Алю. Она до сих пор сидит на стуле растрепанная и заплаканная. Только за то, что этот урод заставил ее глаза распухнуть от слез, я готов вырвать его кадык голыми руками.

– Раз, два, три, на жену, Демьян, смотри! – довольном голосом начинает Юлдашев.

Интересно, как отец относится к его мерзким развлечениям? Или он как раз и зачинщик, а этот имбицил всего лишь прикрытие.

Парень появляется в кадре. У него в руках ножницы. Разум рисует страшные картинки. В моей жизни было всякое, и я знаю тысячу и один способ причинить боль этим предметом.

– Давай, милашка, немного подстегнем нашего общего знакомого?!

Юлдашев приближается к Але, и она начинает сотрясаться от немого плача. Ее рот все еще заклеен, и девчонка не может издать ни звука, кроме как невнятно мычать.

Тимур нарочно нагнетает обстановку, клацая ножницами.

Я до боли сжимаю в ладони мобильный. Сука! На части порву!

Признаюсь, я даже испытываю некоторое облегчение, когда он всего лишь разрезает на две части свитер, и разводит его в стороны.

Останавливаю запись. Ждать больше нечего. И времени в обрез.

Набираю номер Юлдашева младшего, который уже раздобыли мои ребята (видео он отправлял с анонимного номера).

– Я согласен на твои условия, – рычу в трубку, когда он отвечает.

Аля

В жизни бывают такие моменты, которые позволяют переосмыслить все. Буквально переворачивают сознание.

В тот день, когда Демьян забрал меня из родительского дома, я думала, что хуже просто не бывает. Что этот мужчина – зло, исчадие Ада, которое выпало на мою голову непонятно за какие заслуги.

Я боялась, цеплялась за попытки сбежать, покорялась ему против воли.

Но только теперь я поняла, что такое настоящая жестокость. Что такое – плен.

А самое главное, моя жизнь сейчас зависит от человека, которого я считала высшим злом.

Каковы мои шансы? К сожалению, или, к счастью, я даю себе отчет во всем, что происходит, и ставлю примерно пятьдесят на пятьдесят. Или даже шестьдесят на сорок в пользу того, что выручать меня Демьян не придет, тем более, если для этого нужно пожертвовать бизнесом.

Я сама пыталась найти путь к спасению. Только вот этот урод привязал меня слишком крепко. Не вырваться, даже если захотеть.

Тугие путы нарезали запястья. А оттого, что я ни раз пыталась высвободить руки, места, обтянутые верёвками ужасно жгло.

С ногами было примерно то же самое, но там меня спасали носки, что не давали до боли натереть кожу.

Тимура не было все то время, пока он не пришел снимать новое послание. К тому времени я уже наревелась вдоволь, и теперь даже слез не было, только глаза горели.

Кажется, мое лицо опухло настолько, что я вряд ли вообще похож на себя сейчас.

Во второй раз ублюдок разрезает мне свитер.

Я даже не дергаюсь, потому что боюсь, что он может поранить меня.

По-моему, этот парень такой же сумасшедший, как мой отец, и мне не хочется ощутить на себе приступ его невменяемого состояния.

Когда камера, что установлена на штативе отключается, Тимур становится серьезным. Он внимательно и даже жадно рассматривает меня, точнее мое тело, что теперь почти не скрыто от его нахального взора.

Хорошо еще, что лифчик оставил на месте. Только что-то мне подсказывает, что это недоразумение быстро исправится на следующем видео-послании.

Мне хочется скрыться от тяжелого взгляда Тимура, вот только связанные за спиной руки, наоборот только больше раскрывают меня.

– Жаль, ты нужна для дела. Замануха для Логинова. А то бы давно отымел. Член уже болит.