– Тогда до вечера? – предположила я, желая избавиться от собеседника и обдумать сложившуюся ситуацию и пути выхода из нее.

– До вечера, – вздохнул юноша, наклонился было, но тут же отпрянул, не желая портить то ли свою, то ли чужую игру поводом для скандала. Ведь если он меня сейчас целовать начнет, какова вероятность, что принцесса учинит скандал и выбежит в коридор? Вот то-то же, никто рисковать не станет. Втемную хотят разыграть.

Сай вышел, оставляя меня наедине с самой собой. Только сомнительно, что эти благие минуты продлятся долго. Ведь в одиночестве чего только не сделаешь: даже о судьбах родины думать начнешь, не говоря уже о своей собственной и единственно ценной.

Итак, что мы имеем и как с этим лучше поступить? Кому-то, предположительно отцу Сая или другим заинтересованным лицам, требуется мое физическое отсутствие во дворце. Вместе с тем сама «принцесса» должна быть уверена в обратном. В противном случае меня не пытались бы убедить «сбежать из дворца», уравнивая ложь и текущее положение вещей. Ибо вряд ли кто-то будет разбираться, когда именно произошел этот самый побег, если «принцесса» впоследствии сама виновато подтвердит сам факт своего отсутствия. Если это потребуется, конечно, и в планы похитителей входит моя дальнейшая жизнь.

Если же нет, то стоит пересечь порог дворца, и чей-то метательный нож или любой другой острый предмет по чистой случайности вонзится мне куда-нибудь, обрывая существование принцессы. И вновь несчастный случай – бандиты сослепу не опознали и неудачно ограбили беглую аристократочку. Кто ни при чем? Герцог Авалийский, разумеется. Напротив, он искренне скорбит вместе с сыном. А в искренности Сая сомневаться будет сложно не только мне: полшколы подтвердит его теплые чувства и их причины. Вот тебе и алиби. Не стал бы герцог единственное чадо расстраивать, да так, чтобы и от императора на орехи получить.

Но вернемся непосредственно к ситуации. Я якобы во дворце и о собственном похищении не знаю совершенно. До вечера мне предстоит занимать себя вышивкой или чтением романов – книжку из моих покоев кто-то не постеснялся забрать. Или же одолжили у другой впечатлительной девы, положили на видное место и теперь надеются занять меня чтением. А мы и поддадимся на уговоры.

Если за комнатой наблюдают, то лучше вести себя подобающе. Подобающе легенде, ибо вряд ли Сай ничего обо мне не рассказывал. Значит, берем книгу, читаем минут пять. Рвем книгу, распахиваем окошко и бросаем томик куда подальше, внимательно слушая, как быстро он упадет и куда именно.

Придумано – исполнено. Книжка перекочевала со столика в мои руки и была нагло использована для прикрытия лица и губ. Ну не могла я не рискнуть и не попробовать:

– Танис Эртан Дайрин, ларге? – для пробы произнесла я, но ничего не произошло. Хм, опоили, значит. Решили не экономить. Браслеты ведь вещь ненадежная – опытный вор может попробовать снять, а вот так… И ведь чувствую, что сила со мной, только достучаться до нее… Беда, одним словом. Но разве это повод не попытаться лишний слог добавить?

Три-четыре… Томик послушно пролетел через иллюзию и бултыхнулся. Не меньше пяти метров от окна. Я так не допрыгну. Разве что разжиться веревкой, камнем потяжелее… Ага, так я этот камень без левитации и доброшу, чтобы себе путь к спасению натянуть.

Где-то вдалеке послышались торопливые шаги. У меня даже сомнений не возникло, куда же они так спешат. Сигануть, что ли, в окошко? Истеричные барышни и такое иногда делают. Останавливало лишь одно – здравый смысл. Сигать через иллюзию, конечно, интересно, никогда не знаешь, куда угодишь, но ломать из-за простого любопытства ногу? Не было у меня времени для подобных экспериментов.

Да и вообще его не осталось, – поняла я, глядя на мужеподобную мадам, застывшую в дверях. Такая меня на плечо закинет и унесет, куда прикажут. Не зря же у «мадам», если краем глаза смотреть, усы сквозь личину проступают.

– Ваше высочество, не изволите ли позавтракать? – предложила «дама», не тратя времени на уверения в своей искренней радости прислуживать моей особе.

– Изволю. Шашлык, мясо с ананасом, колбаски жареные, вяленые, с грибами и специями, буженина, котлетки, тефтельки и соленый огурец, – сменив гнев на милость, потребовала я.

«Мадам» посмотрела на меня с нескрываемым уважением, но вспомнила про свою роль и всплеснула руками:

– А как же фигура?

– Фигура – в порядке. – Я огладила себя по самым выдающимся местам. – Так что несите. Будем праздновать.

– Что праздновать? – не поняла «дама».

– Восход солнца. Ведь каждый день – это праздник, если есть что поесть! – выдала я прописную истину бродяг и голодранцев. И «мадам» снова не сделала мне замечания.

Н-да, неужели ни одной дамы не нашлось, что согласилась бы терпеть мои выходки.

Но это мне на руку. Провести настоящую «гранд-даму» я бы не сумела, а вот обставить коллегу, который вряд ли что-то смыслит в женских штучках и которому наверняка запретили вести себя как на базаре в людный день…

Вне зависимости от того, где располагалась кухня, для приготовления всего богатства, что я попросила, требовалось время, и время немалое. Если будут нести поочередно, ближайшее блюдо я получу через четверть часа. И следовало решить, как себя вести и не стоит ли покинуть эти гостеприимные стены и отправиться в канцелярию, раз уж на мне ни браслетов, ни ошейника. Все же обходилась я как-то без магии во времена ученичества? Так что ничего смертельного пока не произошло. Шкурку знаками мне портить не стали: с трупа их так просто не уберешь, а потом любой мало-мальски сведущий маг установит постороннее вмешательство. И кто поверит в легенду о глупой выходке ее высочества?..

К возвращению «мадам» я уже была готова. Заранее выбрала место, из-за разницы в росте даже пришлось перенести табурет, но удар вышел на славу. Мгновение, и бедная «мадам» уже падала к ножкам табурета. Надеюсь, сердце не остановилось. Но других вариантов, кроме точного удара по сонной артерии, я не видела. Не с моей массой и полным отсутствием оружия лезть против наемника в честный бой.

Фокус с переодеванием был недоступен из-за слишком очевидной разницы в пропорциях. Правда, совсем без вандализма я не обошлась. Какой бы ужасной ни была заточка спрятанного за корсажем «дамы» ножа, я от него отказываться не собиралась: мне даже пилочки для ногтей не выдали.

Пользуясь тем, что иллюзии Трайка требовали огромных расходов энергии, и памятуя о том, что брошенный роман достиг воды, я рискнула… Нет, не сигать в окно. Туда полетел ставший ненужным табурет. А следом – пара колбасок. Не могла же я «убегать» без провианта.

Выждав пару секунд, я набрала в грудь побольше воздуха и проорала, копируя, насколько могла, чужой голос:

– Объект за окном! Попытка побега!

И отошла за дверь, чтобы первый, кто вбежит в комнату, меня не заметил. Да и кому какое дело до вешалки, когда на ковре лежит в беспамятстве коллега, а охраняемый объект несется на всех парах то ли к портнихе, то ли к начальнику канцелярии, кто о чем подумает в силу романтичности натуры.