— Что «о-о-о»?

Армис меня раздражать начал уже давно, я его после этого уже дважды увольнял. Но проблема в том, что без этого лентяя, который по сути и не делает ничего, у стражей летит весь порядок. Начинается хаос, постоянные стычки, ссоры, размолвки, работоспособность ухудшается до такой степени, что их всех проще уволить и нанять новых, чем пытаться что- то делать. Но стоит только Армису вернуться и потратить половину орэ на кахэш знает что, как тут же всё снова становится хорошо. И даже лучше.

И, в общем, проще терпеть одного лентяя, которому откровенно на всё плевать, ради работоспособности всех остальных.

— Стену доломали, — хмыкнув, пояснил он, — Верховную, что ты притащил, вытаскивают.

Спасают? Что за бред?! Почему тогда Аяр и стража ничего не делают?

Так и порывало бросить всё и перенестись ко дворцу, чтобы остановить всё это и не дать готовящей заговор ведьме уйти. Но я был из тех демонов, что эмоциональные порывы глушат жёсткой логикой. Моя логика говорила, что я не знаю того, что знает Аяр, и позволяющий ведьмам забирать свою Верховную.

— Обана! — Кажется, это единственный раз, когда я услышал от Армиса удивление. — Ты должен это видеть!

Но видеть я как раз и не мог, о чём сам страж прекрасно знал, а потому и поспешил описать происходящее словами:

— Они устроили Верховной ведьме суд прямо на площади!

И таки да, я действительно должен это видеть! Потому что суд объединившихся ведьм не терпит лжи и недомолвок, на нём не бывает неверно обвинённых. Подобные суды собираются крайне редко, настолько, что за последние три сотни лет зафиксирован всего один созыв, этот — второй.

Если ведьмы собрались судить свою Верховную…

— Скоро буду, — бросил Армису.

— Даже не сомневался, — хмыкнул он и разорвал связь.

Окружающая действительность навалилась на меня тишиной тёмного леса, которую прорезали лишь два негромких голоса. Оба насмешливые, только у Давины спокойно-тревожный, а у отца спокойно-опасный.

Мысленно пожелав Армису всего хорошего за то, что такой «удачный» момент для связи выбрал, я прислушался к диалогу, в итоге не сдержав недовольного:

— Я вам не мешаю?

— О, отмер, — обрадовано хмыкнула Давина, поворачивая голову ко мне. Улыбнулась так нагло и выдала: — А мы тут гадости про тебя говорим.

Не удержавшись, метнул взгляд на стоящего под деревом отца. И, клянусь, видел усмешку, скользнувшую по его губам. Чтобы отец и улыбался?

— Я в вас даже не сомневался, — не стал раскрывать ведьме, что слышал по крайней мере концовку их разговора, — повторишь их потом для меня?

Лицо Давины в этот момент было столь коварным, что её смело можно было помещать в книгу самых опасных существ в нашем мире. Но голос, когда она мне отвечала, был невинным-невинным:

— Конечно.

Я прямо натурально видел, как прямо сейчас в её голове вспыхивает куча некультурных слов по отношению ко мне. Честно, даже интересно стало.

— Тогда завтра, двадцать два орэ. Ты, я и…

Хотел сказать что-то вроде «никого больше», но Давина опередила, с сияющим взором вставив:

— Приключения, о которых будут слагать легенды, а при упоминании наших имён в каких-нибудь закрытых образовательных учреждениях у учеников будет останавливаться сердце, и они с восторгом будут шептать: «Те самые демон и ведьма?».

На её лице, в её улыбке, в сиянии зелёных глаз было столько восторга, что у меня в любом случае не повернулся бы язык отказать. Да мне и не хотелось.

— Мне нравится твой план, — благосклонно кивнул ей.

Давина улыбнулась шире, совершенно искренне, отчего лицо её стало ещё светлее, а на щёчках залегли до ужаса очаровательные ямочки.

— Я уже жду тебя, — заверила она, всё ещё сидя у меня на руках.

— А меня спросить никто не хочет, не? — Встрял, как всегда не вовремя, отец.

Очарование сказочного момента со звоном лопнуло, опадая вокруг нас невидимыми острыми осколками. И только я собирался ответить ему что-то не очень хорошее, как Давина опередила и тут.

Обернувшись, улыбнулась моему отцу и мягко так заметила:

— Зависть — плохое качество.

Отец хотел ей ответить, даже рот открыл, но я не дал ему такой возможности. Призвал портал, поставил Давину на ноги и мягко подтолкнул к воронке, с другой стороны которой выглядывал тёмный дом на окраине леса.

— И давно ты знаешь, где я живу? — Оценив вид, спросила она, обернувшись.

Чуть замявшись, решил немного скрасить:

— Недавно узнал.

Примерно так в тот самый день, как ты оказалась у меня дома.

Окинув меня внимательным взглядом, ведьма сокрушенно покачала головой, явно ни разу не поверив, но всё же махнула рукой на прощанье и легко запрыгнула в портал, чтобы выйти уже далеко-далеко отсюда и спокойно, вообще ни о чём не волнуясь, пойти к дому.

Забралась на деревянный порожек под навесом, коснулась дверной ручки кончиками пальцев, а потом почему-то помедлила и осторожно обернулась. Постояла, глядя на меня в так и не закрывшийся портал, кривовато улыбнулась и исчезла в темноте собственного дома.

Понимая, что ждать чего-то и дальше уже как-то не очень нормально, портал я закрыл.

И остался один на один с неприятной реальностью.

— И долго ты от меня бегать будешь? — Вопросил отец, медленно выходя из-за дерева и подходя ко мне.

— Я не бегаю от тебя, — не смог сдержать тяжёлого вздоха, меньше всего желая вновь начинать этот разговор.

— Ты бегаешь от своих обязанностей, — переиначил демон, кивнув сам себе, — и я всё больше убеждаюсь в том, что это просто порыв быть замеченным.

Сдержать невесёлой усмешки я не смог. Что-что, но это точно не порыв быть замеченным. Напротив, я дождаться не мог, когда же смогу покинуть этот город, избавив себя от навязанных отцом обязанностей.

— У нас не существует обязательной передачи наследства первому наследнику, — напомнил ему, — отдай город Горэму, он давно к этому готовится. И он, в отличие от меня, действительно этого хочет.

Тиарин вообще с мужем повезло, он оказался как раз таким, о каком она всю жизнь и мечтала: внимательный, заботливый, добрый и любящий. И он действительно хотел и мог править этим городом.

Он хотел, я — нет.

Но отец не желал слушать всё это. Он ещё в момент моего рождения решил, что передаст управление Перевалом Демона мне, и переубедить его было практически невозможно. Вначале я честно пытался, но очень быстро понял, что всё это бесполезно. И пришлось использовать тот единственный способ достучаться до него, к которому я пришёл.

Я просто ушёл.