Таким образом, Съезд народных депутатов СССР стал инструментом по разрушению СССР, который сначала умело использовали, а затем от него избавились.

Прошло чуть более года после внесения изменений и дополнений в Конституцию СССР, как принимается новый Закон СССР – «Об учреждении поста Президента СССР и внесении изменений и дополнений в Конституцию (Основной Закон) СССР»[505]. Данный закон существенно изменил систему высших органов государственной власти в СССР, поскольку ввёл в Советском Союзе институт президентства. Подвергся реформированию и Верховный Совет СССР. Так начался новый этап на пути разрушения советской системы власти в нашей стране.

Идея введения института единоличного главы государства для истории конституционного законодательства СССР не нова. Как известно, вопрос об учреждении поста Президента СССР рассматривался при разработке Конституции СССР 1936 г.[506]; в проекте Конституции СССР, разрабатываемой в начале 60-х гг., правовому статусу Президента СССР была посвящена отдельная глава[507]; затем в очередной раз вопрос о введении поста Президента СССР обсуждался при разработке Конституции СССР 1977 г.[508] Однако в итоге каждый раз законодатель отказывался от данной идеи. Причину этого можно раскрыть известными словами И. В. Сталина: «По системе нашей Конституции в СССР не должно быть единоличного президента, избираемого всем населением, наравне с Верховным Советом, и могущего противопоставлять себя Верховному Совету. Президент в СССР коллегиальный – это Президиум Верховного Совета, включая и председателя Президиума Верховного Совета, избираемого не всем населением, а Верховным Советом и подотчетным Верховному Совету. Опыт истории показывает, что такое построение верховных органов является наиболее демократическим, гарантирующим страну от нежелательных случайностей»[509].

С приходом М. С. Горбачёва к власти вопрос о введении поста Президента СССР был вновь реанимирован.

А. И. Лукьянов вспоминает, что при подготовке материалов к апрельскому Пленуму ЦК КПСС 1985 г. («материалы к нему готовились в пригороде Москвы Волынском – рядом с бывшей ближней дачей И. В. Сталина») «день и ночь шли горячие споры, высказывались прямо противоположные точки зрения… Там, в частности, уже в те апрельские ночи 1985 года у нас были споры с А. Н. Яковлевым и о частной собственности на землю, и о введении многопартийности, и об отношениях к странам Восточной Европы. В одном из своих интервью “Литературной газете” в 1991 году Яковлев признал, что ещё весной в 1985 году он предлагал ввести в Советском Союзе двухпартийную систему»[510].

Но споры, видимо, были и о введении поста Президента СССР.

В записке под названием «Императив политического развития», адресованной в декабре 1985 г. А. Н. Яковлевым М. С. Горбачеву, указывалось, что для реформирования советского общества, в частности, надо «принять следующую принципиальную схему руководства:

1. Верховная партийная и государственная власть осуществляется Президентом СССР.

Он же является Председателем Коммунистического Союза (Союза коммунистов) СССР; председателем Объединенного Политбюро партий, входящих в Коммунистический Союз; Председателем Совета Президентов Республик.

2. Президент избирается на 10 лет на основе прямого всенародного голосования из кандидатов, выдвинутых партиями, входящими в Союз коммунистов.

3. Союз Коммунистов состоит из двух партий: Социалистической и Народно-демократической. Всеобщие выборы – каждые 5 лет – сверху донизу. Союз коммунистов имеет общий (принципиальный) Устав, партии – более подробные Уставы.

4. Президент имеет двух вице-президентов:

по партии: председатель КПК (дисциплинарный и согласительный орган),

по государству: председатель Комитета Народного Контроля.

Президент имеет соответствующие рабочие аппараты (по партии и государству), в том числе группу советников по национальной безопасности.

5. Правительство возглавляется Генеральным секретарем партии, победившей на всенародных выборах.

6. Вопрос о работе и функциях Верховного Совета – особый, подлежит дополнительному продумыванию. Здесь может быть много вариантов, но это уже вопрос следствия, а не принципа…»[511].

Как видно, ещё в относительно политически спокойном 1985 г. высказывалась идея введения поста Президента СССР, постов президентов союзных республик, установлении многопартийности, федерализации партии и конфедерализации СССР.

На официальном уровне вопрос о введении поста Президента СССР стали обсуждать на XIX Всесоюзной конференции КПСС летом 1988 г. На конференции М. С. Горбачёв в своем докладе отмечал: «Обсуждение выявило еще одну тему, которая активно дискутировалась, – о соотношении высших партийных и государственных постов, их месте в структуре верховной власти. В этой связи одни считают правильным вернуться к практике, которая существовала при В. И. Ленине, когда лидер партии был одновременно главой правительства. Другие говорят о нежелательности вообще совмещения партийных и государственных постов. Третьи высказываются за учреждение поста Президента СССР (выделено мной. – Д. Л.). Четвертые указывают на несоответствие концепции правового государства такого положения, когда Генеральный секретарь ЦК КПСС фактически выполняет роль высшего представителя страны. Высказывается и много других суждений»[512].

На той же XIX партконференции М. С. Горбачёв официально резко отрицательно высказался о президентской форме правления: «Нам кажется, что президентская форма правления в условиях нашего многонационального государства неприемлема и не вполне демократична, поскольку слишком большая власть сосредотачивается в руках одного человека»[513]. Кроме того, всё на той же партконференции в 1988 г. вновь выдвигался лозунг «Вся власть советам!», а потому советы и коллективное управление боготворились. И это понятно: в тот исторический момент, в 1988 г., роль советов нужно было поднять с целью их противопоставления КПСС. Теперь же, в марте 1990 г., создавался пост главы государства под конкретного человека, М. С. Горбачёва, и ни на партию, ни на советы уже опираться не нужно было, а прежние лозунги стали преподносить в другом виде – С. С. Алексеев: «Думаю, и прошу понять меня правильно, я выступлю против некоторых сложившихся у нас идей – мы стали пленниками лозунга “Вся власть Советам!”. Этот лозунг хорошо работал, когда он действовал против Временного правительства. Он хорошо работает, когда мы говорим о партийных структурах. Но мы же интерпретировали этот лозунг так, что вся власть должна принадлежать исключительно коллегиальным органам… парламентская структура заводит порой в тупик, может блокировать любые решения, в том числе отсутствием кворума, выходами, неголосованием и рядом других уже проверенных в мире приёмов. Это не только наш печальный опыт, это мировой опыт»[514].