– Льюис, Льюис! Какой же ты испорченный мальчишка. Не в Гарварде же тебя учили подобным штучкам?

– В Балтиморе.

Синклер потянулся за сигаретами, прикурил две и передал одну княгине. Та села, облокотившись на черные шелковые подушки, и глубоко затянулась.

– Балтимор, Балтимор, – она недоуменно сдвинула брови, – Где этот Балтимор находится?

– Это порт, княгиня. – Синклер усмехнулся и послал княгине одну из своих самых обаятельных улыбок – мальчишескую и одновременно слегка развратную.

– Около Бостона?

– Около Вашингтона. Но местечко стоит того, чтобы в него завернуть по дороге…

Княгиня рассмеялась.

– Льюис, Льюис… А я-то думала, ты благовоспитанный американский мальчик. Выходит, я тебя недооценивала…

Она томно опустила веки, и Синклер придвинулся к ней ближе. Продолжение демонстрации его мужских достоинств было необходимо, чтобы наконец договориться о деле, о котором он ни на минуту не забывал; но, как назло, энергия у Льюиса иссякла. К счастью, княгиня, кажется, уже насытилась; по крайней мере, на время. Она обхватила обворожительной ногой бедро Льюиса и потерлась об него, как извивающаяся змея, но потом задумчиво отстранилась. Подзаряжается, решил Синклер, глядя на курящую княгиню. В этот момент она напоминала ему огромного питона, с удовольствием переваривающего плотную трапезу, – его аппетит временно утолен. Льюис колебался: начинать говорить о деле или пока рано.

– Итак, вы собираетесь снимать фильм, ты и твои друзья. М-м-м, мой умненький крестничек… – Она засмеялась и коснулась кончиком языка его сосков. Синклер слегка отодвинулся. – Тебе следовало рассказать мне об этом раньше. – В больших темных глазах сквозила укоризна. – Я могла бы познакомить тебя со многими полезными людьми. Например, Федерико – ты знаешь Федерико? Ты бы ему очень понравился…

– Неужели?

– Ну конечно. Этакий холеный блондинчик. Хотя… может, и нет. Впрочем, неважно. – Она замолчала и провела розовым длинным ногтем по бедру Льюиса. – Что там у вас за фильм? Ты мне не рассказывал.

– Картина дешевенькая, – решительно сказал Синклер. – Нам не удалось собрать достаточно денег.

– А твой друг, тот уродец, он будет режиссером? Льюис, слушай, а он в самом деле сможет?

– Сможет. – Льюис пожал плечами. Он чувствовал, к чему она ведет. – Лучше, чем кто-либо другой.

– А эта девушка, Льюис, – она будет сниматься у вас?

– Наверное. Все зависит от Тэда. Если он захочет… Ну, какая-нибудь небольшая роль. Мне вообще-то наплевать. Если ему очень уж захочется…

– Он с ней трахается?

– Откуда я знаю? – Синклер отвернулся.

– А ты, Льюис, с ней трахаешься?

Он знал, что отвечать надо быстро и убедительно. Если княгиня заподозрит, что он неравнодушен к Хелен, ее самолюбие будет уязвлено. И тогда она откажется помочь.

– Я? С этим ребенком? – Синклер улыбнулся. – Ты, наверное, шутишь?

Розово-молочные ногти довольно ощутимо впились в его бедро.

– Но ты бы не прочь, а?

– Ни за что на свете. – Льюис припал ртом к ее шее. – Совсем не мой тип, княгиня.

У него не очень получалось врать, но, к счастью, сейчас ему удалось ее убедить; а то, что последовало далее, практически полностью рассеяло все ее сомнения. Княгиня вздохнула.

После небольшой паузы, во время которой питон проявлял все признаки пробуждающегося аппетита, Льюис поднял голову и, не прерываясь, спросил:

– Так как? Мы можем остановиться здесь? Снять несколько сцен? Да или нет?

– Противный мальчишка.

Княгиня обиженно нахмурилась, при этом на ее красивом лице морщины стали заметнее. Бедняга, подумал Синклер, глядя на княгиню с ленивым вожделением – такое выражение всегда получалось у него натуральным, к тому же годы практики отточили его до совершенства. Бедняга, даже самые лучшие хирурги-косметологи не в силах остановить разрушающую силу времени.

– Давай посмотрим… – Она притворно задумалась. – Меня не будет три месяца. Вы смогли бы пожить здесь это время. Хотя… Только если ты пообещаешь хорошо себя вести. Никаких скандалов. Рафаэлю это не понравится.

Льюис улыбнулся. Князь Рафаэль, потомок Сфорцы и Медичи, славился своей терпимостью почти так же, как его жена – эротическими изысками. Поскольку сам он предпочитал общество мальчиков-подростков, эта терпимость была легко объяснима. Льюис прижался головой к грудям княгини; соски ее были подкрашены помадой.

– Никаких скандалов, обещаю.

– И никаких сборищ, Льюис. Клянешься? Льюис вспомнил о «сборище», устроенном вчера княгиней; к счастью, он пришел туда один. В течение вечера два карлика доказали, что невероятные слухи о размере их половых членов вполне обоснованы: а мужчина, одетый в кардинальскую мантию (под которой, как впоследствии выяснилось, ничего не было), посреди великолепных древних томов библиотеки князя Рафаэля сделал Льюису недвусмысленное предложение.

– Княгиня, неужели ты думаешь…

– Думаю, думаю, Льюис. Мне кое-что рассказывали…

– Все ложь. Я буду самым примерным постояльцем. Я послежу за слугами и сторожами.

– Правда?

– Пригляжу за собачками. Ты же знаешь, как я люблю собак.

Прекрасное лицо княгини омрачилось.

– О, мои бедные детки. Мне их будет так недоставать. И они будут тосковать, как всегда.

Льюис подавил стон. Он терпеть не мог собак, а их у княгини было двадцать семь, не считая доберманов, которые охраняли поместье.

– Дважды в день – первоклассный бифштекс. Различные упражнения. Они будут жить по-королевски.

– Ты клянешься, Льюис?

– Клянусь, княгиня.

– Ну хорошо. Ты меня убедил. Ах ты, противный мальчишка.

Подумаешь, одолжение, мысленно фыркнул Синклер. У княгини три дома в Италии, один в Монте-Карло, один в Танжере (впрочем, этот принадлежал исключительно ее мужу), один на побережье Ямайки и один дом на Пятой авеню в Нью-Йорке. Почти все дома большую часть времени были заняты очередными нахлебниками, которых княгиня находила забавными; поэтому он, собственно, и обратился к ней за помощью. А это палаццо, расположенное среди гор, в десяти километрах от Рима, было похоже на крепость. Повсюду бегали доберманы, у ворот дежурили сторожа; поместье охранялось круглые сутки. Никто не мог без разрешения проникнуть внутрь, и – что еще важнее – никто не мог бы выбраться оттуда незамеченным Хелен не удастся снова неожиданно скрыться, твердо решил Синклер.

– Ты меня используешь, испорченный мальчишка.

Не думай, будто я не понимаю… – Княгиня больно ущипнула его за руку.