– Что насчет остальных фотографий? Ведь те, кто заходил на сайт, наверняка их скачивали. Как их удалить? – спросила Хоффман.

– На этот счет у меня тоже есть план… – Никакого плана не было, но им знать необязательно. – Сейчас важнее отрубить змее голову. А потом будем собирать змеенышей и тоже резать им головы. В смысле фотографиям. Змееныши – это фотографии, и…

– Я поняла, – сказала Хоффман, милосердно меня перебивая.

– Сотрем уродов в порошок! – добавила Чагг. – И, Марго, спасибо тебе огромное за то, что позвала нас. Это так… воодушевляет.

Она что, перепила кофе?

– Хорошо, – кивнула я. – Если честно, я боялась, вы не захотите… Это же не совсем законно. Рада слышать, что вам не страшно.

– Ха! Лично я готова им яйца просверлить, – сказала Хоффман до того небрежно, что я так и не поняла, шутит она или говорит всерьез.

По спине пробежали мурашки. Похоже, с кандидатами в головорезы я не ошиблась.

* * *

За разговором с Келси я пропустила ужин, на который родители не удосужились меня позвать, потому что знали, что я занята. Я подогрела тарелку соленых и ужасно вредных макарон с сыром, отнесла к себе в комнату и уселась за компьютер. Предстояло много дел – надо собрать интересующие меня факты. Как говорят, не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня.

Какие-то сведения у меня были, например, адрес почты и номер телефона. Я знала последние цифры социальной карты. Пароль и логин от учетной записи удалось восстановить с помощью формы автосохранения.

С кредиткой было сложнее. Впрочем, я предположила, что банковская карточка у него одна, и нашла у Криса в почте письмо из банка, где был указан ее номер. Разумеется, его закрыли звездочками – за исключением, ура! – последних четырех цифр.

Я уверенно расправила плечи. Уже шесть из десяти!

Чтобы узнать название начальной школы, я зашла на страницу его матери в Фейсбуке. К счастью, та была заядлой поклонницей социальных сетей, и если прокрутить ленту вниз (листая долго, долго, долго, потому что она бесконечно постила фотографии с бутылками вина и бокалами), то можно было добраться до нужного мне времени. Крис учился – я не шучу! – в Начальной школе Уолта Диснея. (У нас и впрямь есть такая. Правда, в ней не очень сказочно. Если верить официальному аккаунту родительского комитета, в школе жуткие проблемы с плесенью.)

Чтобы узнать девичью фамилию матери, я зашла в аккаунт Криса на сайте AncestryDNA.com. Это один из тех ресурсов, которые с помощью генеалогического ДНК-теста позволяют узнать происхождение. Хайнцы регистрировались там на прошлое Рождество – видимо, кто-то сделал семье подарок. Крису тоже полагался пароль.

МАМА: Крис, вот ссылка на ДНК-сервис, который всем нам дарит папа! Проверь обязательно, очень интересно! Я на 22 % голландка. Представляешь? Я тебя зарегистрировала. Логин: ChrisHeinz. Пароль: ChrisHeinzis#1!!! Можешь поменять, если он слишком простой или тебе не нравится.

КРИС: ЛОЛ.

(Два месяца спустя.)

МАМА: Крис, ты заходил на сайт? Расскажи, что получилось! Люблю тебя, сынок! Ты у меня лучший!

Конец переписки.

Как я поняла, Крис ни разу не заходил на сайт – в отличие от меня! Там выяснилось, что девичья фамилия его матери – Пауэрс (она звучит намного лучше, чем Хайнц!). И еще, что он на одиннадцать процентов копт-египтянин![114]

За окном спустилась ночь. Я нашла ответы на восемь вопросов из десяти. Кличку первого питомца и первый поцелуй придется выяснять через реальных людей. Я упала на кровать и заснула, не успев лечь головой на подушку. Хорошо бы выспаться за оставшиеся четыре часа.

Увы, утро настало слишком быстро. Я была как пьяная, в голове стучало. И все-таки после четвертого урока, в обеденный перерыв, я поплелась искать Шонту Уильямс.

Шонта сидела со своим обычным окружением: ботаничками-театралками номер один, два и три. (Подозреваю, что в их компании Шонта была главной, потому что в «Дорогом Эване»[115] она сыграла Зои, а остальным достались менее значимые роли.)

Я бесцеремонно отодвинула стул и поставила ланч-бокс в середину стола.

– Привет, Шонта! – бодро провозгласила я. – Остальным тоже! Как дела? Приятного аппетита!

Девушки забеспокоились. Прежде я с ними не разговаривала.

Шонта осторожно ответила:

– Привет, Марго. У нас… все хорошо.

– Супер! У меня тоже. Рада за вас, – сказала я, откусив половину энергетического батончика. – Ладно, со светскими условностями вроде закончили. Шонта, ты не будешь против, если я задам один странный и, возможно, слишком личный вопрос?

Шонта переглянулась с подружками. Они запаниковали, но воспитание не позволило им меня прогнать, поэтому они молча уставились на свои бутерброды с цельнозерновым хлебом.

– Задавай… – рискнула ответить Шонта.

– Крис Хайнц говорил, вы встречались в шестом классе и ты была его первой подружкой. Это так?

– Э-э-э… Да. Мы тогда были детьми. Встречались всего пару недель и с тех пор почти не общаемся.

Она явно стыдилась их давней связи и хотела выставить ее незначительной интрижкой. Молодец!

– Конечно. С парнями из средней школы всегда так бывает! – заявила я, хотя у меня самой не было парня ни в средней школе, ни старших классах[116]. – В общем, можно ли предполагать, что вы двое… целовались?

– М-м-м… – чуть слышно ответила Шонта.

Я перебила:

– Извини, я понимаю, это очень-очень странный вопрос. И да, я могла бы объяснить, зачем мне это нужно, но к чему тратить время? Я же права, да?

Я толкнула коленкой ботаничку номер два, и та недовольно поморщилась. Кажется, после трех чашек кофе (по одной на каждый пропущенный час сна) я была немного под кайфом.

– В общем… можешь ответить и я оставлю тебя в покое? Забудем друг про друга и будем изредка здороваться, встречаясь в коридоре.

– Да. Мы целовались. Один раз, – выпалила Шонта, пытаясь как-то заткнуть фонтан моего красноречия.

– Отлично. Значит, ты была первой, с кем целовался Крис! Вот и все, что я хотела узнать! Спасибо, Шонта, – сказала я, вставая.