Чет присмотрелся и удовлетворенно кивнул – действительно, все колдуньи стояли не на земле, а на поддерживающей их траве.

Старшая, словно решившись, пошла кругом, осматривая смирно сидящего дракона и переступая лианы. Тех, которые были сплетены слишком плотно, она касалась ладонью, будто поглаживая, и они развязывались сами, расползаясь в лес. Четери головой не вертел – он по слуху понимал, что происходит. Вот она подошла, коснулась его спины, что-то удивленно пробормотала.

Чет улыбался – прошедшее столкновение живо напомнило ему тренировки у Мастера Фери, когда тот приказывал одному ученику встать в центр с оружием, остальным – по кругу и стрелять в товарища из луков до тех пор, пока не истратится десять колчанов стрел.

Стрелы были затупленные, но били больно. Зато реакции оттачивались на ура.

В последние годы обучения ученик должен был вставать в круг с завязанными глазами и без оружия. Но до этого уровня доходили немногие. Четери дошел.

А из его учеников дошел только Марк Лаурас.

Женщина потрогала красные волосы, пощупала вплетенный Ключ, остановилась прямо перед драконом, вглядываясь в глаза. Посмотрела на руки, на ноги, пересчитав пальцы. Еще раз коснулась волос. Подняла остатки рубахи и долго их рассматривала – особое внимание уделив вышивке вокруг ворота.

– Ва ширх эса лех? – спросила она так удивленно, что это могло быть переведено только как «Кто ты, черт подери, такой?».

Чет подумал-подумал и ткнул пальцем в сторону равнины.

– Я пришел оттуда.

Колдунья непонимающе оглянулась.

Он вздохнул, снова поднял руки и аккуратно встал. От него отступили. Дракон прошел к лорху – в спине его так и торчал нож, чуть покосившийся от удара лианы, – достал и лезвием начал царапать на блестящем боку три сопки, реки, кружочки порталов и лес. Хитин поддавался неохотно, со стружкой. Оглянулся, поманил к себе старшую. Когда она подошла, с любопытством глядя на его творчество, он коснулся одного из кружочков-переходов, двумя пальцами изобразил человечка, вышедшего из него, «прыгнул» до трех сопок, показал руками, будто плавает, дальше «прошел» по лесу до последнего оврага и выжидательно уставился на колдунью.

Вокруг них уже собралась толпа – они что-то негромко и возбужденно обсуждали.

– Эс асах? – проговорила женщина, указывая на портал.

Чет кивнул.

– Асах-наш ра! – возбужденно загомонили люди вокруг.

Четери еще раз на всякий случай кивнул, соображая, как бы объяснить колдунье, что здесь неподалеку его друзья, и их желательно тоже не убивать. Со стороны ручья было тихо, значит – на Тротта и Алину еще не напали.

Подумал. Нарисовал на боку лорха трех корявых человечков. Одного – с косой, показал на него, на свою косу.

– Эс, – сказала женщина понимающе. Видимо – «ты».

Двое были с крыльями. Чет помахал руками как птица, еще раз показал на рисунок, в сторону ручья.

– Ношеди? – с сомнением спросила колдунья.

Чет постучал себя по груди. Сделал вид, будто обнимает рисунки. Снова показал в сторону ручья.

– Мои друзья, – проговорил он. – Друзья.

Женщина повернулась и отдала короткий приказ – в сторону ручья сорвались двое, юноша и девушка.

В течение нескольких минут после этого Чет пытался объяснить, куда и зачем им надо. Он жестикулировал, рисовал, показывал сценки в лицах. И очень обрадовался, когда на поляну в сопровождении еще полутора десятков местных ступили Макс и принцесса.

– Ношеди, – прошептал кто-то рядом с драконом. – Ношеди, ношеди, – зашелестели люди.

Тротт был собран, но спокоен, а вот Алина Рудлог сжимала в руках нож и настороженно, дико, почти скалясь следила за тем, чтобы никто не подходил близко. Лицо ее было белым от страха, но это был не парализующий страх, а страх зверька, который знает, что такое боль, и готов драться до последнего. Более того, она совершенно осознанно прикрывала спину Тротту.

Увидев Четери, Алина чуть расслабилась, с удивлением рассматривая связанные лианы и общий разгром на поляне. Но краска на лицо не вернулась. Такие лица бывают у людей, по которым прошла война, перекрутила их и выбросила в изменившийся мир жить дальше.

Дракона кольнула жалость, и он поморщился, отводя глаза и в один момент абсолютно поняв ученика. Любовь, помноженная на чувство вины, – самый частый путь к самопожертвованию.

Тротт поднял брови при виде учителя в окружении затихшей толпы, оглянулся на принцессу и взял ее за руку.

– Все в порядке, – проговорил он тихо. – Они не агрессивны, вы видите? Можете убрать нож.

– Но что здесь произошло? – так же тихо спросила принцесса, поглядывая на лианы.

Старшая колдунья прислушивалась к разговору, с любопытством взирая то на Чета, то на новоприбывших. Ее соплеменники вновь загудели.

Тротт пожал плечами.

– У меня нет разумного объяснения, Алина. Четери?

– Я тебе потом расскажу, – откликнулся дракон весело. – Скажи мне, что ты сможешь объясниться с этими достойными людьми. А то я уже минут пятнадцать тут козликом скачу. И не понимаю ничего. Что такое ношеди?

– Ношеди! – громко повторила колдунья, указывая на Макса и Алину пальцем.

– Похоже на диалектически измененное слово «крылатые», – отозвался Тротт и быстро-быстро заговорил на языке, состоящем, кажется, из одних шипящих. Женщина что-то строго и величественно ответила, подошла ближе, местные столпились вокруг, оставив Чета в покое, и даже молоденькая колдунья, напоследок окинув дракона смешливым взглядом, направилась к Тротту. Тот говорил с почтением, внимательно слушал старшую колдунью, отвечал на вопросы, переспрашивал, хмурился, видимо, не понимая некоторые слова, но общение ему явно удавалось лучше, чем Чету.

– Ну слава богам, – с облегчением пробурчал Четери, прислоняясь к нагретому солнцем лорху и жмурясь – так славно болели все мышцы. – Давненько я не устанавливал международных контактов.

Он снова поймал взгляд девушки-колдуньи и хмыкнул.

– Во всех мирах одно и то же, – пробормотал дракон философски и потянулся. – Одно и то же.

Макс Тротт

После долгого общения с лесной колдуньей, больше похожего на допрос, путников повели туда, где они уже пытались пройти ночью, но полоса блуждания не позволила. Часть местных ушла вперед, растворившись среди деревьев, часть осталась на поляне содрать хитин с паука и распутать лианы, ибо, как объяснила старшая, нельзя оставлять их в противоестественном виде.

Ее звали Оде́кра, и себя она называла «неши», что было ближе всего к слову «хранительница», а народ, проживающий здесь, – тимаве́ш. По словам неши, жили они вокруг озер, и было их очень много – много сотен домов. В большой мир они выходили, вооружившись какими-то амулетами, чтобы их не нашли. Люди из внешнего мира сюда попадали редко и только в сопровождении кого-то из местных. Первый раз за все время защита пропустила чужих.