В 1943 г. лодка совершила 6 походов, но добиться новых побед команде не удалось. Экипаж выполнял отдельные вспомогательные задачи, например, поиск летчиков упавшего в море самолета. Были опасные моменты. Так, утром 11 марта в районе мыса Чауда при попытке атаковать конвой лодка была обнаружена сторожевыми катерами, которые сбросили на безопасном от нее удалении 16 глубинных бомб. В мае — августе лодка проходила текущий ремонт. Затем снова вышла в море. 10 октября командир отказался от атаки конвоя БДБ из-за малой ценности объектов, но больше кораблей противника в этом походе обнаружить не удалось. 17 ноября при форсировании минного заграждения противника лодка коснулась минрепа, затем попала в рыбачьи сети, освободиться от которых удалось лишь с большим трудом.

В начале декабря лодка вновь встала на текущий ремонт. С целью ознакомления с положением дел в бригаде ПЛ ЧФ после гибели ее командира капитана 1-го ранга А. Крестовского[126]из Москвы прибыл заместитель начальника управления подводного плавания контр-адмирал Н. Виноградов[127]. Еще перед отъездом из столицы он принял решение совершить боевой поход на одной из лодок. И когда в Поти сообщил об этом командиру 1-й бригады ПЛ ЧФ контр-адмиралу П. Болтунову[128], то тот попытался отговорить его от такого намерения, зная, что к походу готовится «М-62»:

— Экипаж этой «малютки», к сожалению, у нас не лучший. Много в нем молодых, неопытных подводников. И командир тоже пока себя ничем не показал. Примерно так выразился Павел Иванович Болтунов.

На это предостережение Виноградов заметил, что поможет экипажу, чем сможет. Февральским вечером поднялся на борт «М-62».

22 февраля 1944 г. лодка вышла в новый боевой поход. Капитан-лейтенант Н. Малышев, стоявший на ходовом мостике, озабоченный резким ухудшением погоды, признался контр-адмиралу, что в прошлом походе корабль пострадал от сильных ударов волн. Старший начальник молча спустился вниз, прошел по отсекам. Убедился, что моряки действуют грамотно, а когда поднялся наверх, то увидел такую картину. Мощным ударом крупной волны на мостике оторвало и загнуло в корму ограждение рубки, повредило магнитный компас. Через рубочный пост вода хлынула в центральный пост, заполнила трюм. Вышел из строя гирокомпас, нижняя головка перископа оказалась в воде. Виноградов дал «добро» Малышеву погрузиться на безопасную глубину и заняться устранением возникших неисправностей. Ввести гирокомпас в меридиан не удалось. Тем не менее Виноградов утвердил предложение командира лодки идти на север до обнаружения вершин Крымских гор, чтобы определить свое место. Когда шторм ослаб, всплыли в надводное положение. С восходом солнца видимость улучшилась. По вершинам Роман-Коша, Чатыр-Дага, Ай-Петри определили координаты и повернули на северо-запад.

Лодка прибыла на позицию, и в последние сутки патрулирования, 28 февраля подводники обнаружили караван судов, медленно идущих на норд-вест. Шли 2 буксира с сухогрузными баржами, 6 БДБ, 2 лайбы, 1 СКА. С одобрения Виноградова Малышев не полез на рожон, а стал преследовать противника под перископом. Ночью всплыл, нагнал врага и занял позицию для атаки. В 22 ч 38 мин командир выпустил две торпеды по барже из надводного положения с расстояния 4 кабельтовых. Виноградов вспоминал:

«Позиция для атаки была просто идеальной… Стоял полный штиль.

Вода сильно фосфоресцировала. Два следа торпед светились ясно видимыми серебристыми ЛИНИЯМИ. Линии эти метили точно в четкий силуэт баржи. Мы на мостике с нетерпением ждали взрывов. Но что это? Торпеды прошли под серединой баржи, а взрывов не последовало. Только тут меня осенило:

— Какова была установлена глубина хода торпед?

— Четыре метра, — упавшим голосом ответил Малышев. — Как на береговой базе установили, так и осталась.

Стрелять идущими на такой глубине торпедами по мелкосидящей в воде барже бесполезно. Единственный недосмотр торпедистов перечеркнул ратный труд всего экипажа.

На показательном разборе похода «М-62» присутствовал командный состав подплава бригады лодок, береговой базы и другие офицеры. Доклад Малышева разобрали по «косточкам», он выслушал справедливые упреки. Причина неудачной атаки была не только в допущенной оплошности. Определенная вина за неосмотрительную подачу боезапаса легла на береговую базу и на минно-торпедный отдел флота. Урок пошел впрок».

Перед началом Крымской наступательной операции П0 инициативе ПО бригады ПЛ комсомольцы «М-62» обратились к Верховному Главнокомандующему И.В. Сталину[129]от имени молодых подводников с посланием: «Мы клянемся, что в предстоящих боях не запятнаем чести своего флота, до последней капли будем биться и высоко держать знамя своих отцов, приумножать боевые традиции товарищей, павших в борьбе. В суровых битвах с врагом мы научились драться умело и поставленную перед нами задачу — не выпустить ни одного живого фашиста из Крыма — выполним с честью…».

В апреле лодка вышла в море для решения задач блокады крымской группировки. По прибытии на позицию 15 апреля она в течение 6 часов подвергалась преследованию СКА противника, которые сбросили на нее 61 глубинную бомбу. Командиру удалось оторваться от преследования. Вахтенный офицер не раз замечал в перископ катера и транспорты противника, но дистанция до них была настолько большой, что выход в атаку был невозможен. Вечером 21 апреля Малышев решил перейти в район другой позиции.

Он чувствовал, что экипаж ждет его командирского прогноза: скоро ли состоится встреча с противником?

— То, что мы встретим противника, я не сомневаюсь, ну а отсюда делайте и выводы.

Настойчивость командира передавалась всей команде. Он был, по-прежнему, хорошо настроен и спокоен. Сегодня неудача. Неудача завтра, но наступит праздник и на нашей улице. Тот, кто ищет, тот всегда найдет.