— Забыл, что я тебе говорил? Прошлой ночью убили одного из их коллег. Прояви хоть немного такта!

Тара взяла другой стакан и стала его протирать, хотя он в этом вовсе не нуждался. Рабочий день затягивался.

— Ну посмотри, во что ты превратился!

Гринго оторвался от мрачного созерцания дна пустой пинты. Чашка кофе и стакан воды стояли возле него нетронутыми.

— Банни! — восторженно взревел он. — Мой амиго! Прр-двигай стул. Вып-вку на всех!

Гринго заколотил по столу ладонью.

— Кажется, с тебя хватит, парень. Ты уже похож на то, чем блюет алкаш, чтобы его отпустило.

— Я пр-красно себя чувствую. Сп-сибо, что спросил. Прикинь, мне дали пару дней отпуска по личным обст-ятельствам. Вот что можно получить в обмен на х-рошую футболку, если испортить ее кровью Дары О’Шэя! — Гринго поднял стакан. — Недорого вышло.

— Ты пьян и ведешь себя как мудак.

— Ну вы посмотрите, кто это гов-рит!

— Да, я. Твой лучший друг. А если продолжишь в том же духе — останусь единственным.

— Ха! Да с т-кими друзьями, как ты, и врагов не надо!

Голос Гринго звучал невнятно, взгляд остекленевших глаз блуждал по углам комнаты.

— Ну ты приколист. Последнее, что я слышал, — ты дал официальные показания, а потом исчез. И вот я узнаю, что ты пытался затеять тут драку с каким-то студентиком из Тринити-колледжа.

— Ах да, тот гондон. Ты бы видел его, Банни, хотя бы л-цо… Его и его лицо.

— Ну конечно. Звучит чудовищно.

Гринго снова поднял стакан.

— Так, бля! Нас обслужат, наконец, или нет? Эй, милочка, не хочешь пош-велить своей прекрасной жопой…

Банни ударил Гринго по лицу. Не сильно, но достаточно, чтобы его прервать.

— Я этого не потерплю.

— Ах да, я же забыл. Могучий моралист Банни Макгэрри. Защитник женской добр-детели. Да пошел ты на хуй!

— Сам иди.

Гринго замолчал и надолго уставился в пустой стакан. Рука его слегка дрожала.

— Ну давай, спроси меня.

— О чем?

— Ты знаешь, о чем.

— Не здесь и не сейчас, — ответил Банни.

— А что так? Тебе нужно куда-то бежать? Или побывать в ком-то? Не смею задерж-вать.

Банни вздохнул.

— Послушай, Гринго. Сейчас у тебя нет на это времени.

— С чего бы? Т-перь у меня есть все время мира!

Гринго широко раскинул руки и расплылся в пьяной ухмылке.

Банни стукнул кулаком по столу.

— Так! Повторяю еще раз: у тебя нет времени на все это говно. Такое случается уже не в первый раз. Черт возьми, да я могу часы сверять по тому, когда у тебя наступают черные дни, ты спускаешься сюда и для всех пропадаешь. Все, что могу я, только прийти сам и убедиться, что ты не причинил вреда ни себе, ни окружающим. Я не жалуюсь — для того и существуют друзья, — но поверь: сейчас у тебя нет времени страдать херней.

Гринго пьяно ухмыльнулся.

— О, прошу тебя, продолжай. Делись со мною мудр-стью, наимудрейший. Тебе же кажется, что ты такой умный! — Голос Гринго сделался певучим: — Я знаю то, ч-го точно не знаешь ты!

— Восхитительно. Вставай, мы уходим.

Гринго потер лоб стаканом.

— Мы никуда не пойдем, пока ты не задашь мне вопрос.

— Я уже сказал: не здесь и не сейчас.

Гринго со стуком поставил стакан на стол.

— Нет, здесь и сейчас! Давай р-сставим все точки над «и». Тот еще получится вечерок. Для меня, для тебя и для твоей черной шлюшки…

Банни протянул руку, ухватил Гринго за воротник рубашки и грубо проволок его прямо по столу. Стаканы и чашка кофе полетели на пол в мокром крещендо бьющегося стекла и фаянса.

— Я знаю, чего ты добиваешься. Ты же не всерьез. Ты просто хочешь, чтобы кто-нибудь надавал тебе по жопе — чего ты, как тебе кажется, заслуживаешь. Еще одна выходка — и желание исполнится. А теперь идем!

Банни ухватил Гринго под мышку и потащил к пожарной двери у туалетов. Тара выглянула из раздаточного окошка с тревожным выражением лица. Банни немедленно остановился.

— Я глубоко сожалею. — Он вытащил из кармана пару банкнот и бросил на стойку. — За причиненный ущерб.

— Запиши на мой счет, — немедленно откликнулся Гринго.

— Обычно он не такой идиот.

— Да, я искусно скрываю!

Банни протащил Гринго по коридору, пинком распахнул пожарную дверь и вытолкнул его под моросящий дождь. Гринго сделал по инерции несколько шагов, после чего рухнул возле мусорного бака. Затем встал, шатаясь, и прислонился к грязному баку спиной. Банни пошел к нему, не забыв захлопнуть за собою дверь.

— Смотри-ка, Банни, мы в переулке. В одном из тех мест, где ты творишь добрые дела!

— Вообще не смешно.

Гринго развернулся к Банни лицом.

— Да я и не смеюсь. Ну давай, спроси меня.

— Я не хочу ничего знать.

— Ха!.. Хер там. Могу п-клясться, ты уже догадался. Я помню, как ты смотрел на меня прошлой ночью. Твой фирменный взгляд толстой гориллы на меня не действует, как ты помнишь. Я хорошо тебя знаю. Ты умнее, чем кажешься, и мы оба знаем, ты н-когда ничего не упустишь. Так что давай. Спрашивай.

— Нет.

— Давай! У тебя есть вопросы, я знаю. Чья была идея? Каннингем — вот чья. Ну, по крайней мере, именно она п-дошла ко мне первой…

— Заткнись, Гринго.

— Она и О’Шэй. Они знали… Знали, что у меня беда. Я… Я не могу отдать долги. Я даже не могу отдать проценты по долгам. А на мне еще висит будущая бывшая жена и мать, которая не хочет помирать. А у них, видите ли, связи. Каннингем знает всякое. Или, вернее, знакома с ч-ловечком, который знает.

— Почему ты не…

Гринго поднял ногу и пнул мусорный бак за спиной.

— Да чтоб… Почему я не пришел к тебе? Вот! Именно из-за этого! Чтобы не видеть этот братский раз-чарованный взгляд. Как он меня заебал…

— Знаешь, в чем твоя проблема, долбаный идиот? Тебе не нужна помощь. Тебе интересно узнать, в какую глубокую жопу ты способен сам себя засунуть.

Гринго, шатаясь, шагнул вперед, оказавшись достаточно близко, чтобы Банни почуял запах перегара.

— Что ж, видимо, уже узнал. Наша простая маленькая засада должна была принести нам шестнадцать миллионов фунтов в необработанных алмазах. Все должно было пройти акк-ратно и чисто и одновременно спасти меня от нависшей лавины г-вна. Но мы не добились ничего, кроме смерти О’Шэя… и будущих огромных сроков для меня с Каннингем.