– Из-за Анджелины? – спросила я.

Карлос отвел глаза:

– Из-за нее.

– Как погиб твой брат? – тихо спросил Полонский.

– Они обнаружили подводную пещеру, стали раскапывать ее. Нашли что-то ценное. Там было сильное подводное течение, нырять было крайне опасно. Все говорили Майку, что нельзя там нырять. Но Майк не хотел тратиться. А у моего брата молодая жена и дочка остались. Теперь я им помогаю, но брата-то не вернешь…

Повисло тяжелое молчание.

– Люди гибнут за металл… – пробормотал Полонский.

Карлос с удивлением посмотрел на него.

– Извини, продолжай.

– Я думал, ты работаешь на Майка, Катрин, и что ты его любовница, а потом догадался, что он и тебя дурит. Он всегда использовал людей для своих целей: Бониту, Линду, тебя. Он окружал себя отличными специалистами и пользовался их знаниями. Я боялся за тебя, старался обезопасить, насколько возможно, поэтому не оставлял ни на минуту. Ты очень злилась, но это было мне на руку.

Тут я не выдержала и расплакалась. Карлос повздыхал, хмуро попрощался и ушел. Полонский накрыл меня пледом и прилег рядом. Так, в слезах, я и заснула, крепко держа его за руку.

Князь Георгий заканчивал ответ на полученное ранее послание Великого князя Московского Василия III Ивановича. Следующее письмо от Великого князя он получит не раньше чем через год-полтора. Если еще будет жив.

После поездки в Теночтитлан князь Георгий чувствовал себя постаревшим на десять лет. Он убедился окончательно, что его затяжная политика нейтралитета была ошибочной. Страшно, безнадежно ошибочной! Пожар вспыхнул по всему полуострову, началась война. Испанцы обнаглели, Монтесума растерялся, народ в панике, жрецы осатанели.

Какой же он правитель, если не смог просчитать планы врага на шаг вперед?!

Князь несколько раз принимался за письмо Московскому правителю, но никак не мог сосредоточиться. Писец еле слышно шелестел бумагой в своем уголке, терпеливо ожидая продолжения диктовки.

– Что записал? – хмуро спросил князь.

Писец встал, поклонился до пола и прочитал:

– «Земля горит, многие местные вожди встали под флаг испанцев. Брат убивает брата, и я не в силах более остановить кровопролитие».

Князь опять увидел себя в своем разграбленном и сожженном доме. Всюду валялись трупы животных и слуг. Поднявшийся ветер бросал пепел в лицо. Едкая гарь проникала в нос, глаза, затрудняла дыхание.

Чей-то испуганный мальчишка с плачем кинулся к князю в ноги. Он был весь покрыт синяками и царапинами.

– Испанские солдаты вошли к нам в селенье, – сотрясаясь от рыданий, рассказывал он. – Они все были пьяные. Дедушка предложил им освежающий напиток, а они… разрубили его пополам…

– Все близлежащие селения сожгли дотла, – докладывал чудом спасшийся старый слуга. – Всех молодых мужчин повесили…

Князь угрюмо слушал. Невозможно поверить в такую жестокость!

– Где княгиня?

– Она успела уехать из Самы до нашествия испанцев, но посланный вдогонку слуга не вернулся. Сын твой, князь, уехал вместе с ней.

Князь всем сердцем надеялся, что жена спаслась. Но ни один из посланных слуг не возвратился с острова Козумель. Князь старался отогнать тревогу и не думать о самом страшном, но это у него получалось плохо. Сейчас князь Георгий ругал себя последними словами за то, что отправил дочь на далекий остров в такое тревожное время. Ну вышла бы она замуж за своего Ягуара, противный он, конечно, но зато дочка была бы рядом, под присмотром отца-матери. Ягуара бы окрестили по православному, может, и притерпелся бы князь к нему. В первый раз князь сетовал, что послушался свою жену, уступил ей, отправил дочь в монастырь.

Князь постоял у открытого окна, вдыхая свежесть грозового ветра.

– Далее пиши, – махнул рукой писцу и тот поспешно сел и заскрипел пером. – «Монтесуму лишили власти жрецы. Долго нашептывали ему отречься от ложных богов, которым-де поклоняются османы-язычники, мы то есть. Монтесума ослаб. Власть не удержал и пролилась она водой сквозь пальцы его. Жрецы же объявили народу, что белокожий и темноволосый бог Кецалькоатль вернулся в страну, чтобы править ей.

Бог Кецалькоатль – это разбойник и душегуб Кортес.

Наши православные храмы и монастыри разрушают и сжигают испанские захватчики. На развалинах их строят католические часовни. Конкистадоры православных верующих убивают жестоко без числа, а перед смертью называют идолопоклонниками и заставляют отречься от идолов и принять католическую веру. Тех, кто отказывается, долго и страшно пытают, а потом предают мучительной смерти на огне.

Наши святые иконы и книги называют «идолами» и уничтожают бессчетно.

Начался голод. Но не только голод косит людей. Испанцы принесли неведомые нам болезни. Вымирают целые селения.

Жрецы бесчинствуют на нашей разоренной земле. Голодные родители приносят детей к теокаллям и оставляют там, или продают жрецам. Жрецы приносят их в жертву своим омерзительным богам.

Испанцы захватили часть рудников и обязывают местное население работать в них. Фермерам не разрешается обрабатывать поля – все должны работать в рудниках.

Жадность испанцев необъяснима и непостижима. Сострадание им неведомо. Десятками отправляют они местных жителей в рудники. Им требуются новые и новые рабы, так как люди мрут в рудниках бессчетно. Работники не имеют права выходить из-под земли неделями. Жизнь их в рудниках не превышает более трех месяцев.

Многие племена вспомнили вражду к правящим ацтекам и встали под знамя испанцев – до 100 тысяч воинов присоединилось к завоевателю, докладывали мне».

Раздался нерешительный стук в дверь. Князь приостановился, а писец со вздохом облегчения вытер потный лоб. Исподтишка подглядывая за князем, он стал подправлять ошибки и незаконченные слова в послании. Князя он боялся панически и не говорил, что не успевает за речью его. Слава Богу, слуга с докладом пришел. Можно передохнуть и ошибочки подправить.

Но это был не слуга. Забрызганный грязью от головы до ног воин поприветствовал князя и, протягивая донесение ему, негромко сказал:

– Шокойотцин II умер.

Слуга, остановившийся в дверях, и писец быстро перекрестились.

Князь, хмурясь, читал послание. Закончил, отложил листок на стол, потер устало глаза.

– Какая позорная смерть для правителя, – тихо сказал он. – Отведите гонца на кухню и покормите его, а меня все оставьте на время.

Все мгновенно исчезли за дверью.

Итак, Монтесума умер. Вернее, его убили. Князь получил два послания из Теночтитлана. В одном говорилось, что Монтесуму убили испанцы, а другое извещало русского наместника, что императора закидали камнями его же подданные, когда он в очередной раз призывал их не сопротивляться белым богам. В любом случае, смерть была насильственной и позорной для императора великой страны.