На всякий случай он увеличил принятие сигнала от Настиного кольца в своём вживлённом во внутреннюю сторону запястья датчике едва не до упора. По крайней мере, слушать как бьётся её размеренный пульс всё то время, пока его не будет рядом, намного успокаивающее занятие, чем пытаться отвлечься на ту же вынужденную работу. Особенно под беспрестанным градом раздражающих предположений с бесчисленной вереницей подозреваемых в этом деле особ.

Как он и предполагал изначально, до командной рубки с ведущим центром управления Палатиума никто добраться не мог. Взлом производился извне, при чём настолько чисто, что даже он за последние сутки не смог получить сигнала сбоя из собственноручно нестройной системы безопасности. А это уже куда более серьёзное преступление.

– Включить аварийные блоки и приступить к пошаговому анализу последних изменений в программе внутренней защиты. Плюс – полный отчёт с историей событий по всем произведённым за время моего отсутствия перенастройкам. И конечно же видеозаписи со вторжением незваных гостей.

Правда войти в систему и совершить предусмотренный откат к настройкам файерволла повышенной сложности он так и не успел. Только достичь центрального кресла в круглом помещении древнего как мир «капитанского мостика». Палатиум среагировал на его голос моментально, запустив сферическую диораму из голографической сетки заданного алгоритма вшитых программ, кодовых шрифтов и импульсного пульта ручного управления. Астона ударило по барабанным перепонкам пронзительной ультразвуковой «вспышкой». Удивительно, что его не вырубило прямо на месте, хотя оглушить и ослепить на несколько секунд всё-таки получилось.

Адарт интуитивно схватился за голову, едва не согнувшись пополам от болевой рези в мозгу, будто кто-то вогнал в виски, глаза и уши несколько раскалённых спиц. Тут уж не до критического анализа над происходящим, как и не до попыток понять, что здесь, чёрт возьми, происходит и как до него сумели добраться в сверхзащищённом от любого внешнего вторжения пространстве. Последнее, о чём ещё можно думать в такие моменты, так это о собственной шкуре. Либо сейчас тебя выведут из строя, либо…

Всё закончилось так же неожиданно резко и чуть ли не сразу, как и началось. Боль отступила, словно её выдернули из головы, как до этого её туда загнали со всей остервенелой дури. Правда, прийти в себя более-менее удалось лишь погодя, через энный промежуток времени, задержавший его в рубке ещё на несколько непредвиденно долгих секунд. Это уже потом, когда гул в ушах спадёт, а в глазах частично прояснится, до Адарта наконец-то дойдёт, что же было не так и чем на самом деле его долбануло. Он больше не слышал пульса Анастасии. Вообще никакого. Ни приглушённого, ни нитевидного, ни близкого, ни дальнего… Одна мёртвая тишина.

Кажется, в тот момент его собственное сердце тоже остановилось. И его снова приложило временной слепотой и глухотой, но уже совершенно иного источника воздействия. Как в полубредовом состоянии Астон рванул к кабине подъёмника, практически не чувствуя ни ног, ни пола. Копаться сейчас в настройках сбитой телепортации внутри всего Палатиума, всё равно что осознанно терять драгоценные секунды утекающего времени, коего у него и без того уже не имелось. Ему и так срывало крышу от дичайших предположений и догадок, от которых отнимались конечности и кромсало рассудок будто стальной молотилкой. От былого хладнокровия и выработанной за долгие тысячелетия сдержанности не осталось и камня на камне. Он даже думать толком ни о чём не мог, чтобы при этом не взреветь и не обратиться в боевую ипостась цессерийца-воина. Может так и нужно было сделать? Протаранить пару этажей, чтобы попасть в спальню как можно быстрей. Но что-то ему подсказывало, что было уже слишком поздно.

А когда он влетел в абсолютно пустую комнату, все худшие опасения только подтвердились. До кровати он добрался всего за пару прыжков, уловив знакомый запах крови ещё из кабинки лифта. Тёмно-бордовые пятна на белоснежных простынях казались на тот момент уродливой абстракцией чьего-то извращённого воображения. Но когда он обшарил поверхность постели, практически сразу нащупав нужное место и подхватив оттуда ещё тёплый палец с белым кольцом, все прежние мысли, чувства и врождённые рефлексы матёрого охотника попросту схлынули, обнажив под собой нечто ужасающе неведомое даже для него.

В тот момент померк не только его рассудок. Казалось, даже внешний мир затянуло чёрными циклонами грядущего апокалипсиса. Адарта выбило изнутри бесконтрольным ударом мощнейшего взрыва, раздирая лёгкие и глотку звериным рыком убийственной звуковой волны. Он и сам не понял, как обернулся, за какие-то ничтожные мгновения, буквально вырываясь из тугого кокона человеческой оболочки, тут же расправляя крылья и совершая сумасшедший прыжок в сторону окон.

* * *

Пробуждаться из глубокого забытья на деле не так уж и проблематично. Куда страшнее принимать окружающую тебя действительность после того, как откроешь глаза, увидишь прямо над своей головой мерцающую глыбу молочно-матового камня, но ничего при этом сделать не сможешь. Ни дёрнуться, ни поднять головы, ни ощутить собственного тела, чтобы пошарить рукой или хоть как-то физически определиться в абсолютно чуждом для тебя пространстве.

Единственное, чем в этот момент меня накрывает – это вполне предсказуемой реакцией парализующего (буквально!) шока и естественным желанием отпрянуть от нависшей над моим лицом гранитной громадины. Только шевельнуться у меня не получается, ибо придавило намертво чем-то к чему-то, распластав по твёрдой (надеюсь ровной) поверхности беспомощной куклой. По сути, я и тела своего не чувствовала. Если и пыталась пошевелить руками-ногами, то так и не поняла, сделала ли я это или лишь хотела сделать. Что-то проговорить или выкрикнуть – тоже безуспешно. Ощущения такие будто меня обкололи от макушки до пят ледокаином, при чём вместе с внутренностями и костями.

Хотя, не знаю, что хуже. Находиться в сознании, но быть при этом совершенно физически беспомощной, или же за кратчайшие секунды вспомнить о произошедших со мной событиях минувшего часа? Правда, с определением времени я была не очень-то и уверена, а память так и вовсе шокировала не менее ужасающими картинками из недавно пережитых кошмаров. Если верить всей минувшей хронологии из последних воспоминаний, не списывая случившееся на глюки, сон или внушённый кем-то гипноз, то я сейчас находилась в весьма беспросветной жопе. Именно в глубочайшей и бездонной, которую побоишься пожелать даже лютому врагу.

Как бы не смешно это звучало при нынешних обстоятельствах – меня похитили. Снова. У моего же собственного похитителя. И… кажется, мне оторвали палец. Или оттяпали. Честно говоря, не знаю, как это назвать, поскольку думать об этом (а верить, так и подавно) хочется в самую последнюю очередь. Но испытанная мною боль была не просто реальной, а до жути адской, а теперь ещё при воспоминании о ней – отвратно тошнотворной.

Меня замутило сразу же, практически на грани очередной потери сознания. Чувствовать, как меня покидают силы и мне становится до невыносимости дурно при всём при том, что я не ощущала собственного тела, – те ещё, я вам скажу, впечатления. Хотелось со страшной силой закрыть глаза, провалиться в спасительный мрак и больше уже не всплывать.