В это же время В.Н. Челомей предлагает создать систему противоспутниковой обороны «ИС», основой которой должны были стать первые в мире космические аппараты, способные маневрировать в космическом пространстве, в том числе со сменой плоскости орбиты.

В апреле 1960 года В.Н. Челомей докладывает свои комплексные предложения в Министерстве обороны — заместителю министра обороны А.А. Гречко, а на следующий день министру обороны Р.Я. Малиновскому, главкому РВСН М.И. Неделину (он погибнет ровно через полгода) и главкому войск ПВО С.С. Бирюзову. 10 мая 1960 года — доклад у Хрущёва, 21 мая — доклад в Госкомитете Совета министров СССР по авиационной технике, 24 мая — в Госкомитете по радиоэлектронике, 4 июня — у заместителя председателя Совета министров СССР Д.Ф. Устинова, 10 июня — в ВПК… Все доклады В.Н. Челомея получают одобрение и поддержку.

Постановлением ЦК КПСС и Совмина СССР головным исполнителем работ по системе, космическим аппаратам и ракете-носителю было определено ОКБ-52, а по бортовой и наземной системам управления — КБ-1 ГКРЭ, возглавляемое А.А. Расплетиным.

С А.А. Расплетиным у В.Н. Челомея сразу сложились дружеские отношения, и достаточно скоро, по свидетельству бывшего заместителя заведующего оборонным отделом ЦК КПСС Н.Н. Детинова, они даже перешли на «ты», что было достаточно редким явлением при общении людей этого уровня. Они были исключительными специалистами, которые досконально, лучше других овладели порученными им сложнейшими вопросами. При общении и в жизни им не надо было «делать вид», «надувать щёки», «включать дурака», надо было просто быть самими собой, хотя при общении с некоторыми чиновниками определённая доля лукавства, конечно же, требовалась.

Между тем круг интересов А.А. Расплетина, на которого было возложено руководство разработкой, опытным производством и испытаниями целой серии уникальных зенитно-ракетных комплексов (С-25, С-75, С-125, С-200, С-225 и фактически С-300), в работах с Челомеем выходил далеко за рамки своей конструкторской ответственности. Все названные системы были приняты на вооружение, лишь система С-225, созданная для ПРО ближнего перехвата, была испытана и изготовлена в трёх экземплярах.

Разработку космических систем В.Н. Челомея А.А. Расплетин поручил молодому, очень грамотному, отлично зарекомендовавшему себя во время войны работой на артиллерийском заводе в Горьком, позднее — работой над системой «Комета», начальнику ОКБ-41 А.И. Савину.

В.Н. Челомей болезненно воспринял отказ А.А. Расплетина от личного участия в работах. Ведь даже на первом листе договора между челомеевским ОКБ-52 и КБ-1 было указано «КБ-1 и главный конструктор А.А. Расплетин», что было подчёркнутым знаком уважения. А.А. Расплетин специально встречался с В.Н. Челомеем, уверял его в глубоком личном интересе к названной тематике, что не вызывало сомнений, ссылался на возникшую острую необходимость, очень тепло отзывался об энергичности и способностях Анатолия Ивановича Савина, которому была поручена работа над системами управления этих спутников. По-видимому, объяснения А.А. Расплетина устроили В.Н. Челомея: их отношения оставались дружескими до конца.

Н.Н. Детинов, поддерживавший рабочие связи и с А.А. Расплетиным, и с В.Н. Челомеем, в беседе с автором вспоминал, как на одном из совместных совещаний Владимир Николаевич вдруг спросил у Александра Андреевича:

— Саша! А ты академик?

— Нет, я «лакационщик», — в своём духе попытался отшутиться Расплетин.

Челомей немедленно возмутился этой несправедливостью, подключив свой организационный ресурс, сделал несколько звонков, с кем-то ругался, кого-то просил, настаивал, и достаточно скоро, в 1964 году, А.А. Расплетин стал академиком.

Уже в конце лета 1960 года ряд ведущих сотрудников ОКБ-52 (Г.А. Ефремов, В.А. Модестов, В.Е. Самойлов, В.А. Поляченко, С.Н. Хрущёв) наряду со специалистами НИИ-17 и КБ-1 получают задание на проработку проекта управляемого спутника-разведчика (УС) и истребителя спутников (ИС).

5 января 1961 года в Филях, в Филиале № 1, В.Н. Челомей проводит совещание, на котором поручает Н.С. Чернякову (в качестве руководителя) и В.А. Поляченко выдать для Филиала № 1 проект технического задания, согласованный с КБ-1 (А.И. Савин), для проектирования ракеты-носителя (УР-200) для названных спутников. Работы по спутникам УС, ИС и ракете-носителю для них закрутились под жёстким контролем, с короткими сроками исполнения. В соответствии с техническим заданием перехватчики ИС должны были работать по космическим объектам на высотах до 1500 километров. По техническому заданию ОКБ-52 в КБ-1 был разработан командно-измерительный пункт системы, который рассчитывал траекторию выведения космического аппарата-перехватчика на орбиту, осуществлял выведение перехватчика в зону перехвата.

В.А. Поляченко вспоминает расширенное заседание Госкомитета по авиационной технике 4 июня 1962 года, где помимо представителей Госкомитета и ОКБ-52 присутствовали М.М. Бондарюк, В.М. Мясищев, Г.И. Воронин, В.А. Казаков, С.К. Туманский, Н.С. Строев, А.И. Савин… Вспоминает он и речь, с которой обратился к присутствующим П.В. Дементьев:

«Год назад мы слушали доклад Челомея и решили подключить авиацию. Того энтузиазма теперь нет, как был тогда. кое-что казалось фантазией, а это не фантазия, требуется работа. Нельзя относиться как к рядовому вопросу. Наблюдается лёгкое отношение, которое недопустимо. Требуется должное отношение к этим темам. Мы не имеем права дремать и кивать на дядю. Авиация более 50 процентов взяла на свои плечи по космосу. Дядя теперь мы» [92].

После успешной защиты аванпроектов систем ИС и УС вышло постановление от 16 марта 1961 года «О создании мощных ракет-носителей спутников, космических кораблей и освоении космического пространства в 1960–1967 гг.», в котором конкретизировалась задача разработки ракетного комплекса УР-200, управляемых спутников ИС и УС для комплексов противоспутниковой обороны, морской космической разведки и целеуказания, а также создания системы раннего предупреждения о массовом запуске МБР противника.

Итак, работы по системам ИС и УС были поручены ОКБ-41 и Главному конструктору А.И. Савину. В 1973 году ОКБ-41 было преобразовано в ЦНИИ «Комета», которому среди десятков других задач поручались создание бортовой аппаратуры для космических аппаратов, выбор и поддержание параметров целеуказания, обеспечение связи с наземными и корабельными комплексами. К концу 1980-х годов эта система стала реальностью.

А.Н. Коротоношко, занимавший в те годы должность заместителя министра радиопромышленности СССР — П.С. Плешакова, вспоминает, что был свидетелем нескольких встреч в министерстве, «на Китайском», А.И. Савина и В.Н. Челомея:

«Встречались они как старые друзья. Беседа их была в высшей степени доброжелательной. Если в разговоре им встречались острые вопросы, они, каждый со своей стороны, казалось, прикладывали все усилия, чтобы избежать возможных разногласий. Это был разговор двух выдающихся единомышленников, отличавшихся огромным опытом, широтой взглядов и знаний, системным подходом к поставленным перед ними задачам».

Проект системы глобальной морской разведки и целеуказания предусматривал беспропускной обзор Мирового океана связанной системой из семи космических аппаратов (четыре — активной разведки и три — пассивной). Система включала в себя два типа спутников: первый — УС-А, массой 4150 килограммов, с радиолокатором бокового обзора, обеспечивающим обзор океанской акватории, фиксацию кораблей и определение их координат; с передающей станцией, обеспечивающей передачу информации на борт кораблей и лодок-носителей; с ядерной энергетической установкой на борту, обеспечивающей питание радиолокатора и передатчика. Анализ возможностей локатора диктовал для спутника относительно невысокую орбиту — 250–280 километров, на которой мощности существовавших солнечных батарей для работы названного локатора было недостаточно. Это и привело к необходимости установки на активном спутнике «УС» ядерной энергетической установки с реактором на быстрых нейтронах; второй — УС-П — с бортовой системой радиотехнической разведки (пассивным локатором), с передатчиком и с солнечной батареей, обеспечивающей питание локатора и передатчика. Низкоорбитальный космический аппарат «активной» разведки стал первым в мире ИСЗ с ядерной энергетической установкой на борту, обеспечивавшей снабжение бортовых систем электроэнергией при заданном сроке существования спутника (первоначально планировалось три-четыре месяца непрерывных наблюдений).