или же говорит что-то детское, не слыша, что взрослый отвечает ему, используя язык в совершенно ином ключе, о котором он еще не имеет понятия, коммуникация; я досматривал этот фильм с трудом, растянув на два дня, после первого не был уверен, что нужно продолжать. Во второй день, 9 августа, у меня щелкнула 6 глава, в которой расставились сами собой все темы — где диалог со зрителем, где символ, а где — тайна. Финальное воссоединение с мамой и все люди, смонтированные поодиночке — это тема метафизической соборности, и развитие западной культуры в сторону западно-мировой. Уже второй фильм подряд после Чжана Имоу дал понять, что я на правильном пути. Есть ли здесь аллегорический подтекст, отец — это смерть Америки в ХХ веке, почему его играет Том Хэнкс, шестой район Нью-Йорка уплыл навсегда, mind's eye is never coming back. Лучше всего он характеризуется как музыкальный фильм с разрушенной логикой.

ВСПОМНИТЬ ВСЕ — 12 АВГУСТА

После химической войны в конце XXI века остались только две территории, пригодные для жилья — это ОБФ, Объединенная Британская Федерация, и Колония, бывшая Австралия, которую заполонили нелатинские знаки из разных восточных языков. Америка все еще разбирается с английскими корнями ее языка. Англия, свобода, подпольный терроризм и империализм, две женщины и двойник мужчины, физический сверхчеловек и демократические ценности, восточная культура и белая женщина, президент Обама на купюре и Иэн Флеминг — прототип секретного агента, которым мечтает стать главный герой. Это фильм об инфантильности характера, о ребенке, который при взрослении вспоминает, что он — мужчина, но в американской культуре этого не бывает из-за того, что она придерживается свободы и демократии, а также идеи, что завершение мужчины в женщине. Эмоциональный момент с жестом, засвеченные кадры, Уайзман режиссер нового времени, который уже не так владел техникой рассказа, но хотел, чтобы развлечение было больше чем развлечением, положительное начало, твисты — а может это на самом деле сон, игра со зрителем, в одном ключевом моменте от зрителя утаивается ключевая информация, револт дочерней культуры и ценностей не может вывести парадигму за пределы свободы и демократии, правды здесь нет, потому что она — в третьем пути, американская парадигма mind's eye двигается к мировому государству и сражается с повстанцами, как она делала во второй половине ХХ века, центр Лондона — заброшенная свалка химических отходов, которую облюбовали как свою базу повстанцы, есть ощущение, что все это снимал любитель компьютерных игр, которому нужна не эта боевая женщина, а другая, с грустным взглядом, борцы за свободу и демократию против этой тирании — это хорошие люди, при этом вдруг увидел в боевой женщине угрозу и затосковал по белой женщине с ее невинностью, противоречие его характера. А в конце фильма он так и не вспомнил, остался на уровне mind's eye, у американца в голове все перепутано, и это мешает ему проснуться, вспомнить. Актеры много шебуршат лицом, невнимание к деталям и неспособность выдать более четкое драматическое движение заглушается шумом. Неудача его характерна для 2012 года: теперь все фильмы, не перешедшие в новую онтологическую парадигму, обречены на конфликтное сочетание намечающегося драматического движения и понимание экрана как «действительности». Это люди из самого начала XXI века — того отрезка, когда 90-е ушли, а новый мир не появился — худшего времени для кино.

Хичкок, Декард и нуар, герой обнаруживает, что он супершпион, и его начальник применяет слово «гений» к его способности убивать; у женщины есть момент соперничества за право быть лучшим агентом, и какое-то движение, которое можно назвать человеческим, построено на отчуждении в супружеских отношениях — все эти фразочки про жену и пока смерть не разлучит нас, от реальности он бежит в мечту о невинной женщине, антагонизм этой женщины к нему основан на его «предательстве».

Фильм неряшливо освещен, так что трудно разглядеть элементы мимических движений в игре актеров, к тому же в кадре почти все время льет дождь.

То был необычный день. После этого я ходил в ресторан и ел мужскую еду: салат, квас и сковородку с яйцом, жареной картошкой и копчеными колбасками, играли песни про тяжелую судьбу русского мужика, вроде «Ой-йо» группы «Чайф», за соседним столиком седой мужчина без кольца на пальце заказал шашлык с лавашом и пивом. Официантка, подошедшая, пока того парня не было, задала необычный вопрос: «Наелись?», меня сразу удивила эта формулировка, я понял, что она догадалась о моем холостяцком образе жизни, кто еще будет тут в воскресенье днем обедать один. У меня не хватило десяти рублей до счета и на чаевые, я пообещал официанту, что вернусь сейчас же, он воспринял это с пониманием и потом посмотрел на меня, когда я пришел и вручил ему две купюры по сто рублей к 800-рублевому счету. Дома я посмотрел матч за 3-е место в турнире по баскетболу, где наша команда обыграла сильную сборную Аргентины, а с началом волейбольного финала принялся протирать DVD, разложенные в зале. Это занятие меня быстро утомило, и я переключился на матч, который до этого слушал только фоном из кухни (наши безнадежно проигрывали). Уже при мне команда вытянула концовку третьего сета, в котором аргентинцы имели матчбол и не один; потом довела до победы четвертый и уже без шансов для соперника победила в пятом. Я уже принял решение пойти в бассейн, было около шести вечера, как раз самое время, у меня с утра ломило все тело, а оставаться дома не хотелось. Бассейн закрывался со следующего дня на две недели, и я успел удачно, там была очередная девушка, которая легла вдоль сидений в сауне прямо при всех, а потом была на моей дорожке. С собой, что интересно, в тот день у меня была книга «Tinker, Tailor, Soldier, Spy», которую я с удивлением обнаружил при разборе своих книг — когда фильм вышел, я был уверен, что этого романа у меня нет, и я как раз читал эти первые главы, где ставилась под вопрос мужественность британских мужчин — их пассивность в отношении женщин, immature лицо Питера Гиллема. Книга давалась мне тяжело, и уже не первый день, но именно в ней был тот кусок про то, что каждый мужчина принимает решение: держаться за традицию или двигаться вперед, и нет ничего зазорного в том, чтобы не поддаваться каждому modern wind. Примерно об этом вечером говорилось в картине «Неудержимые», которую показывали по первому каналу в преддверии выхода второй части, но на нее