Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Маленький Дзэн. Так в чём же польза этой самой порнографии?
Профессор Оук. Забудь. Её нет. Ни в личностном, ни в глобальном понимании.
Маленький Дзэн. Тогда в чём заключается её вред?
Профессор Оук. Если задать этот вопрос простым прохожим на улице, то большинство из них ответит, что единственный вред – это привыкание. Но ведь это же не героин, с него всегда можно быстро и безболезненно слезть, не так ли? Нет, не так. И, к сожалению, вердикт психологов неутешительный. О том, что порнуха делает зависимым от себя человека, говорить не приходится. Все это и так прекрасно знают. Но зависимость заключается не только в том, что её хочется смотреть постоянно и всё больше и больше. Зависимость заключается также в зависимости от самих образов, которые представлены в ней. Большинство людей, регулярно просматривающих порнофильмы, вынуждены постоянно обращаться в мыслях к этим самым образам, чтобы получить наслаждение при половом акте. Желание людей заниматься сексом втроём, вчетвером, впятером или с целой футбольной командой; заниматься им с собаками, детьми, грубо, по-мазохистски и т. д. – никакого отношения к естественному сексуальному инстинкту человека не имеет. Да, я об этом говорила тебе, и буду говорить ещё тысячу раз, если это понадобится. Мы рабы образов, увиденных или прочитанных однажды. Люди подверглись действию стереотипа, распространяемого порноиндустрией и эротизацией человеческого тела.
Маленький Дзэн. Но люди не верят в это, потому что их главный довод: «Но ведь меня это возбуждает. Я же это ощущаю. И мои ощущения реальны».
Профессор Оук. Именно. И я снова и снова буду повторять одно и то же. Это динамический стереотип. Это динамический стереотип, который в бессознательном переходит в условный рефлекс. А условные рефлексы, как и любые другие, мы, конечно же, ощущаем реально. Они проявляются у нас на уровне физиологии в том числе (пусть собака Павлова станет тотемом человечества навсегда). Разум превыше материи. Представь себе мужчину. Обычного среднестатистического мужчину. А теперь представь его в женской одежде. Что ты думаешь?
Маленький Дзэн. Абсолютно ничего. Для меня это ничего не значит.
Профессор Оук. Для тебя – да. А вот у большинства людей это вызовет смех или недоумение. Но если вдуматься, что такого в мужчине в женской одежде? Ведь это всего лишь одежда. Но стереотип заставляет нас реагировать по-особенному. Зачем я это говорю? Я лишь пытаюсь показать, как ярко работают приобретённые рефлексы.
И это самый страшный вред, который наносит порнография. Она лишает людей естественного восприятия окружающего мира, но при этом им будут рассказывать о том, что всё это нормально, что они рождены такими, что они есть те, кто они есть. Самый губительный эффект, который оказывает порнография, – это разрушение естественного отношения человека к своей сексуальности.
Естественно, ни для кого ни секрет, что порнуха разрушает семьи. Но это мало кому интересно, так как в современном обществе понятие «семья» уже практически ничего не значит. Потому что большинство теперь считает, что семейные ценности выдуманы пуританами, навязаны моралью и т. д. и т. п. Поэтому я не стану сильно распаляться на эту тему. Моногамия несколько тысяч лет помогала человечеству развиваться, но большинство людей полагает, что всё как раз наоборот. Она тормозит развитие, она убивает нашу природу, ведь мы якобы рождаемся не такими. А ведь правда состоит в том, что это навязанная сексуальная революция убивает природу человека. И я не о моногамии или полигамии. Видишь ли, человечество занимается сексом 150 тысяч лет. За это время оно пробовало разные позы, создало даже книгу о позициях и о том, как сделать счастливым свой брак («Кама Сутра», которая переводится с санскрита как «Афоризмы любви»). Секс был всегда. Это средство продолжения рода. Другого пока что не придумали. И он не был чем-то сверхъестественным. Чем-то, чему нужно уделять 80 % своей жизни. Чем-то, что должно быть повсюду.
Маленький Дзэн. Тогда что такое сексуальная революция и откуда она взялась?
Профессор Оук. Оттуда же. С началом порноэпохи. Но у людей почему-то представление, что секс начался только после сексуальной революции. А если точнее, что он был чем-то постыдным, а сексуальная революция открыла людям глаза. Мол, хватит скрывать, что он есть, ведь он есть! Никто никогда не скрывал, что он есть. Он просто всегда был самим собою разумеющимся, как он по сей день существует в тех же африканских племенах. Вот почему я считаю их более цивилизованными, чем наше общество. Секс, как еда. Секс, как дификация. Это природа, с которой мы все рождаемся. Но секс, как еда, дификация или воздух не может по природе быть наркотиком. Это противоестественно. Обжорство – это нарушение. Алкоголизм – это зависимость и патология. Но цивилизованное общество почему-то упорно не хочет признавать, что сексоголия (сексомания, эротомания, сатириазис, нимфомания, гиперсексуальность в зрелом возрасте, называй как хочешь) – такое же нарушение нормы и отклонение от нее. И развивает его в большинстве своём порноиндустрия, которая и повлекла за собой знаменитую сексуальную революцию. Но людям кажется, что они естественны, их чувства естественны, их желания и позывы естественны. Что сексуальная революция просто сняла барьер, который не позволял людям давать волю этим естественным чувствам. Нет. Это миф, придуманный для людей людьми же. Сексуальная революция не снимала никакой барьер, она его создала, создала миллионы людей, страдающих (или не признающих это) зависимостью от секса и порнографии. А любая зависимость разрушает безвозвратно.
Маленький Дзэн. А что там о разрушении порнографией семьи? Как это происходит?
Профессор Оук. Порнография приводит к кризису семейных отношений, что подразумевает под собой не только отношения мужа и жены, но и приводит к инцесту, насилию в семье. Всё просто, тем более для тебя. Порнография заставляет гипертрофировать своё половое влечение. Попросту говоря, человек становится постоянно восприимчив к возбуждению. Он переносит всё это на тех, кто находится рядом с ним. Мы постоянно задаёмся вопросом: откуда столько педофилов и насильников? Куда катится мир? Неужели мир настолько глуп, что не в состоянии увидеть очевидное? Мы
