выдержал. Отец съел себя изнутри.

Подавленный горем от потери Джулии, я в последнее время забыл родителей. Теперь и это угнетало меня. Мама! Бедная моя несчастная мама! Что с тобой-то стало?..

Зашел Толик. То, что это был он, я определил по шмыганью носом, который несколько раз у Младшего был сломан, и он сопливо дышал из-за поврежденной перегородки. Он всячески отказывался сделать операцию, все отшучивался, что, мол, все равно опять сломают, что зря мучиться?

После послышалось бульканье выливаемой жидкости.

– Вставай выпей, легче станет…

Мне действительно стало легче после третьего стакана. На открытую тушенку я даже не взглянул. Пожевал лишь ломтик хлеба.

– Марина приходила. Мы не стали тебя будить.

– …

– Благодарить хотела. Цыган отпустили.

Мысли постепенно начали упорядочиваться:

– Где она?

– Вечером заедет с братьями. Днем у них какая-та сходка.

– Мне надо связаться с Наилей.

– Легко. Есть номер связи. Она звонила Настьке… Ты закусывай.

– Не хочу.

– Пить еще будешь?

Он поставил на стол вторую бутылку, вопросительно глянув.

– Нет. Позови Павла…

Романовы после начала изложенных событий на съемной квартире не светились. Толик теперь ночевал в кафе, Павел у своей девушки. К ней и поехали.

Настя или Анастасия – так звали подружку Павла, – проживала одна в двухкомнатной квартире у метро Бауманская. Павлик сначала постучался, после открыл дверь ключом. Настя в это время работала.

До назначенного времени для связи с Саламовой оставалась несколько минут. Достаточно, чтобы инструктировать Павла.

– Наиле грозит опасность.

– Что?..

Заваривающий на кухне чай Романов обернулся и в недоумении уставился.

– …Она ж в Баку! Кто ее достанет?

– Ты не понял. Это наши… Короче, мне срочно надо в Баку и не только из-за отца. Надо спасать Наилю.

– Рома, говори яснее!.. – Павел со злостью стукнул чайник о плиту. – Вы с ней постоянно шушукаетесь, что-то… видимо, предпринимаете. Но теперь выкладывай!..

Я застыл в растерянности. Но, как говориться, слово – птица, выпустишь – не вернешь.

– Скажу лишь то, что можно сказать. Слышал про аресты в Баку?

– В новостях передавали.

– Так вот, все они были в контакте с Корейцем. Наилю подозревает в сливе информации.

– Но зачем это ей? – Павлик растерянно присел на стул.

– Не знаю, бред какой-то… – я отвел взгляд. – Но ты же понимаешь – дыма без огня не бывает.

Павел немного задумался, видимо, анализировал. Повторяю, он всегда был смышленым.

– Ведь ты в курсе! – наконец высказался, посмотрев в упор.

Я выдержал. Пожал плечами:

– Откуда? Ее подозревают потому, что она часто ездила в Баку.

– Так это по делу! И мы ездили…

– И жених ее долбаный тоже из Баку и, кстати, периодически приезжал к ней.

– Я не понял, Рома, и ты…

– Что я думаю, Пава, это неважно, после разберемся. Теперь же надо спасти девчонку. Она одна из нас и баста, что бы ни случилось.

Он облегченно вздохнул:

– А я-то подумал… Короче, мы с тобой. К черту Тощего! Вместе полетим.

– Нельзя, у вас яркая славянская внешность. При контексте происходящего, мозолить глаза в Баку арийской внешностью нежелательно. Кроме того, это будет похоже на бегство и спровоцирует Организацию на радикальные меры. А ты знаешь, что это значит… Я поеду один. Есть повод – отец при смерти.

– Но ты в розыске?

– Если что, попытайтесь выкупить. Запомните, в Баку по-иному нельзя, пространство мало и все друг с другом повязаны. И еще, что бы со мной и Наилей не случилось, не встревайте. Значит, такова судьба. Тогда вас не тронут.

– Я… не знаю… – Павел в нерешительности ответил. – Говоришь так, как будто прощаешься.

– Послушай, нет выхода, я все обдумал. И чтоб Толик до моего отъезда или желательно до прояснения ситуации ничего не знал. Сам понимаешь, он невменяемый, сгоряча нарубит дров.

– Понял.

– Набери номер…

С Наилей разговор был краткий. Она, чуть замявшись, попросила извинение за то, что скрыла смерть Джулии. Выразила соболезнование.

– Понятно… Как папа?

– В коме. Инсульт обоих полушарий.

– Что это значит?

– Все плохо. Врачи говорят очередной кризис обычно наступает на 11-й день. Если даже выживет, то полное восстановление мозга невозможно. Он будет функционировать, если повезет, где-то на 30 процентов меньше. Мы его разместили в отдельную палату в Семашко, в нейрохирургию. Организовали дежурство. Ну, все мы…

– Понятно. Когда это случилось?

– Два дня назад. Апоплексический удар. Что плохо, когда упал, ударился еще головой.

– Как мама?

– Она при нем.

– Соображает, что происходит?

– Временами. Тогда беззвучно плачет. А так, сидит над его изголовьем, все молчит.

– Береги ее, Наиля… – представив родителей в такой картине, я растрогался. – На днях прибуду.

– Прилетишь.

– Нет.

– Понятно. Где тебя встретить?

– Эта связь безопасная? – я перешел на азербайджанский.

– Не уверена.

– Попробую использовать тропу цыган.

– Через Кусары не лезь, всюду посты. Это мы постарались. А кто-то из местных указал на тайные тропы. Теперь они заминированы. Попробуй через альтернативный маршрут. Там тоже границу перепахали, но относительно безопаснее.

– Встретите меня по второму маршруту в райцентре, рядом со зданием исполнительной власти. Через дня три или четыре. Может пять… И еще, будь осторожна.

– Как это понять? – через короткую паузу она спросила.

– Тебя подозревают в утечке.

– …

– Я попросился разобраться. Но не уверен, что восприняли.

– Понятно.

– Я Павлу кое-что объяснил.

– Это ты зря… – она заметно занервничала.

– Я сказал столько, сколько было необходимо.

– Он рядом?

– Да.

– Встретимся, как договорились. Передай трубку.

– Не говори лишнего… – это я Павлу…

Когда возвратились в кафе, Марина с братьями и с Толиком обедали. Я поздоровался со вскочившими на встречу цыганами и обнялся с Мариной. Мы с Павлом тоже присели. На столе были макароны, большое блюдо с котлетами и соленья. Валя прибежал с приборами. Галя, обрадованная отсутствием Сусанны, хозяйничала в кухне, о чем нас известил звон посуды. Сусанна готовила тихо и без суеты.

– Мы перед тобой в долгу! – с благодарностью проговорила прослезившаяся Марина.

– Это Организация.

Марина фыркнула:

– Мы сами знаем!.. Трофим был на рынке. Мы ему передали волю сходки. Хотим работать с тобой. Как с Мансором.

– А что он?

– Ничего. Как будто и не слышал. Посидел немного, расспрашивал Николаса и Шандора, как их задержали, как обращались, откуда могла произойти утечка? Ну, мы ответили – цыгане тут ни при чем. Ищите суку у себя. После он ушел, сказав, что передаст нам волю Корейца. Но мы-то знаем, Кореец не при деле. И мы не рабы, у нас своя воля. Богдан, Рада, другие старейшины тоже так думают…

Богдан был бароном в их таборе.

– Марина, кавказский трафик спалился.