– Не надо зверств, сержант. – Перед моим взглядом возникли чьи-то надраенные до блеска туфли. – Ошейник собьет любое воздействие, так чего ради корячиться? Во вторую допросную его.

– Есть. – Судя по тому, как зашуршала одежда, вертухаи подтянулись по стойке смирно. Но тут же подхватили меня под закованные за спиной руки и втащили в открывшийся справа дверной проем. Автоматика, однако…

Я ожидал жесткого, привинченного к полу стула, свет от лампы в глаза и прочие «прелести» беседы со злыми следователями, с таким смаком демонстрировавшиеся кинематографом в моем прошлом мире, а вместо этого…

Наручники щелкнули раз, но я не успел насладиться свободой рук, как их тут же зафиксировали у меня над головой. Наручники щелкнули два, и крюк-карабин, к которому их пристегнули, поехал вверх, заставляя меня встать на цыпочки. А в следующий миг тело свело судорогой от пропущенного через него тока.

– А вот теперь поговорим… – раздался голос, и в допросной наконец-то зажегся свет.

Это был не допрос. Фарс. К такому выводу я пришел, когда меня вновь запихнули в ту же камеру… ну, как только пришел в себя после «сеанса электротерапии», ошибочно воспринятого мною как пытка. Разряды были не настолько мощными, чтобы вызвать серьезную боль, зато они замечательно сбивали любую концентрацию, не позволяя сосредоточиться на создании какого-либо ментального воздействия.

– Хотя со спецоградником на шее это бессмысленно. Он и без того не позволит оперировать менталом, но… инструкции есть инструкции, даже если они устарели на добрых полсотни лет, – с деланым сожалением в голосе пояснил проводивший допрос офицер, наблюдая, как меня прошивает очередной разряд.

И вот сейчас, отходя от «беседы», сидя на холодном каменном полу камеры, я пытался разобраться в происходящем и чем дальше, тем больше убеждался, что весь допрос и предъявляемые мне обвинения не что иное, как театр. Игра. Фикция. Да, на шестнадцатилетнего юнца подобный прессинг должен был оказать ошеломляющее впечатление, но я-то несколько старше и, несмотря на непозволительный расслабон, не оставивший меня даже после предупреждения Рогнеды, все же мыслю чуть лучше… и несколько иначе.

Первое, на что я обратил внимание, прокручивая в уме ход недавнего допроса, это его… формальность. Если бы не то и дело, без всякой системы и ритма, встряхивавшие меня электроразряды, его вообще можно было бы назвать беседой-опросом, вроде того, что провел со мной дознаватель из полиции после глупого наезда на лавку бывших штурмовиков какой-то угасшей фамилии. Собственно, если сравнивать оба разговора, то можно прийти к одному довольно простому выводу: допрос был почти полной копией той беседы. Только вместо вопросов о ходе столкновения с бандитами последний мой собеседник тупо требовал сдать ему «явки, пароли и связных». Иными словами, активно и довольно топорно создавал впечатление, что меня подозревают в шпионаже. Почему я так решил? Ну, кроме очевидной глупости такого предположения ввиду моего малого для профессионального шпиона возраста, впрочем, «оправданного» бормотанием офицера-дознавателя о том, что, по мнению их службы, мне явно больше двадцати лет, был еще один момент: мне не задали ни одного вопроса о прошлом, никакого интереса к тому, как и где я жил до попадания к Бийским. Никакого интереса к тому, как именно я был «заброшен», ни-че-го! Все вопросы сводились к моей жизни в течение последнего года и к то и дело повторяющимся требованиям выдать явки-пароли. Черт, да они даже Горазда Святитского не раскопали! Дурная пьеса, дурные актеры… идиотизм!

От мысли о себе как об агенте 007 я едва не захихикал, но кое-как сдержался, правда, попытка не скатиться в истерику едва не стоила мне раскрошенных зубов. Все же постэффекты от «электротерапии» достаточно неприятны. Успокоившись и взяв себя в руки, я встал с пола и принялся наворачивать круги по камере. Так думалось легче.

А подумать было о чем и помимо фарса с допросом, разыгранного с моим невольным участием. Чего стоило только утверждение допрашивавшего офицера, что меня «замела» военная контрразведка! Оно само по себе выглядело фантасмагорией. Я просто не представляю, какого черта эти волкодавы делают в Ведерниковом юрте, то есть с чего вдруг «особисты» развили такую активность в мирное время в своем городе?! А теперь главный вопрос! Кому и зачем понадобился весь этот бред?

Поверить в то, что кто-то запустит в собственный мирный город такую группу захвата ради одного неоперившегося юнца, я не могу, как бы это ни грело мое самолюбие. Но сама «игра в шпиёнов» налицо, и это не добавляет ясности происходящему. В общем, все плохо и непонятно. И рассчитывать, кроме как на себя самого мне сейчас не на кого. Сильно сомневаюсь, что захватившие меня господа потрудятся сообщить о своих действиях тем же Бийским. О Граце и Остромирове вообще молчу. А это значит, что выкручиваться придется самостоятельно. И вот тут возможны варианты. Первый: дождаться, пока фарс не подойдет к финалу. То есть пока не станет понятен смысл всего этого спектакля, и действовать по обстоятельствам. Второй… плюнуть на все и идти на прорыв, благо кое-какие козыри у меня в рукавах имеются, а именно школы волхвов. Напяленный мне на шею «спецоградник», как дознаватель обозвал это творение неизвестного артефактора, лихо обрубает любую возможность классических ментальных манипуляций, разрывая конструкт и преобразуя его энергию во все тот же электроразряд. Но смысловые воздействия проходят через него без проблем. Ха, вот, кстати, и объяснение, почему инструкции предусматривают допрос одаренных исключительно под аккомпанемент «электротерапии»! Хотя на месте спецов, писавших эти правила, я бы настаивал на том, что людей, способных к смысловым манипуляциям, нужно держать под напряжением постоянно, а не только на допросах. Иначе удерут.

Кхм, правда, и тут есть одно «но». Какова вероятность, что захватчики не в курсе моих занятий у Бийских и Остромирова? Нет данных, а это значит, риск. С другой стороны, сидеть и ждать у моря погоды – риск еще больший. Я не знаю, для чего все это было проделано, но сам характер, образ действий не внушает доверия и почти не оставляет надежды на положительный исход этой дурной «шутки». Впрочем, по своему опыту могу уверенно заявить, что дурные шутки вообще крайне редко заканчиваются благополучно.

Побег… здесь тоже немало отрицательных моментов. Допустим, я смогу сбежать… но куда податься после? В Ведерниковом выловят моментально, так что вариант остаться в городе не катит. Бийских, Граца и Остромирова наверняка возьмут на карандаш, да и нет никакой гарантии, что те не сдадут меня сами. Значит, уходить предстоит в пустоту. А у меня ни денег, ни припасов, если не считать прошлогодней школьной заначки, до которой еще нужно как-то добраться. Но даже если это удастся, больше чем на сотню-полторы рублей я рассчитывать не могу. Впрочем, и это деньги, если правильно ими распорядиться… Ход моих мыслей прервал истошный вой сирены и топот ног в коридоре. Интересно, что там происходит?

Эх, кажется, пришло время воспользоваться уроками деда Богдана… Я уселся на пол и, прикрыв глаза, полностью погрузился в себя. Потоки внимания, ничуть не сдерживаемые нацепленным на мою шею оградником, волной разошлись вокруг… ударились о стены камеры и устремились обратно, ощутимо приложив меня при этом солидным откатом. Стоп, так дело не пойдет. Сосредоточившись, я обратил внимание на дверь, как единственный объект, легко преодоленный моим вниманием. Поток скользнул к массивной железной створке и, просочившись сквозь нее, помчался по коридорам, легко обтекая снующих тут и там людей. Четверть часа предельной сосредоточенности, и перед моим внутренним взором предстал неплохой план помещений. Да, не очень подробный в плане «картинки», все же поток внимания не может заменить обычное зрение, но зато со всеми постами охраны и отметками системы наблюдения, в моих ощущениях светившейся ярким светом. Впрочем, ограничиваться одним зданием я не стал и, отыскав подходящую лазейку, в виде поднятых рольставен на третьем этаже, отправил изрядно истощенный поток внимания дальше, на улицу, в надежде, что удастся разобраться, куда именно привезли меня господа «особисты». Многого понять не удалось, но то, что мы до сих пор в городе, сомнений нет. По крайней мере, отклик был очень похож на тот, что я ощущал во время тренировок на террасе доходного дома Парамоновых.