Хейвен допила кофе. Она надеялась, что напиток прибавит ей бодрости. Ночью она почти не спала. Всякий раз, стоило ей сомкнуть веки, она слышала его укоризненный голос. «Неужели я действительно влюбилась в Адама, и он околдовал меня своей ложью?» — думала она. Йейн считал, что только этим объяснялись перемены в ней. Возможно, он прав. Однако Хейвен инстинктивно чувствовала: Йейн ошибается. Конечно, когда давала волю своим мыслям, они быстро прилетали к мгновению ее поцелуя с Адамом. В его присутствии она преображалась. К тому же ей льстило то, на что был способен Адам, чтобы завоевать ее сердце. Но он ее не ослепил. Она до сих пор могла мыслить ясно и четко.

Йейну следовало узнать, что неожиданное желание Хейвен пощадить Общество «Уроборос» не имело ничего общего с ее отношением к Розиеру. У Хейвен появилась возможность одним глазком взглянуть на те чудеса, которых «ОУ» могло добиться, если за кулисами будут трудиться люди вроде Оуэна. Если бы Йейн ее выслушал, он бы с ней согласился. И понял бы, что ее любовь к нему не потускнела, не умерла — даже если в ее сердце нашлось немного места для другого.

В три часа утра Хейвен осенило. Хоры утверждали, что в Гальцион-Холле творятся темные дела. Йейн, похоже, также был в этом убежден. Но ни ей, ни Йейну не стоило верить Фебе на слово. И хотя поездка означала, что на целый день она отвлечется от поисков Бью, Хейвен твердо решила увидеть созданную Адамом школу. «Сейчас или никогда», — сказала она себе.

Гальцион-Холл находился на окраине маленького городка на восточном берегу реки Гудзон. От станции Паукипси Хейвен взяла такси. Подъезжая к Гальцион-Холлу, ее поразил весь комплекс зданий. Он представлял собой причудливое нагромождение каменных и деревянных конструкций. Снабженный изящными арками, балконами и башенками, Гальцион-Холл напоминал роскошный отель на фешенебельном лыжном курорте.

— Вы уверены, что мы на месте? — уточнила Хейвен у таксиста.

— Угу, — кивнул тот.

— А вы что-нибудь знаете об этом заведении? Оно немного… необычное.

— Школа как школа, — буркнул водитель, и по его тону стало ясно, что он не в настроении болтать. — Ничего такого особенного, насколько я знаю. Правда, кто-то в ремонт вбухал кучу денег. Тут ведь раньше гостиница была. Затем — дорогущий пансион для девочек. Особняк много лет пустовал. А пока не открыли Гальцион-Холл, здание было у местных жителей, как бельмо в глазу.

Водитель посмотрел в зеркальце заднего обзора на дорогу. Вечером предыдущего дня по городку и окрестностям пронеслось очередное ненастье — метель и ледяной дождь. Над дорогой нависли тяжелые обледеневшие ветки — так низко, что царапали крышу машины. Правда, бульдозеры уже проехали по шоссе и отодвинули снег к обочинам. Повсюду возвышались сугробы высотой в пять футов, но асфальт оставался скользким. Наконец машина покатила по подъездной дорожке. Хейвен очень захотелось увидеть признаки строжайшей системы безопасности, которыми ее стращала Феба. Таксист беспрепятственно въехал в открытые ворота и миновал пустую будку охранника. Возможно, раньше Гальцион-Холл и вправду строго охранялся, но теперь территорию патрулировала лишь пара крупных воронов. Птицы описывали круги над девственно-белым снегом. Когда автомобиль затормозил у главного здания школы, на крыльцо никто не вышел и не сказал, что тут стоянка запрещена.

— Вы меня подождете? — спросила Хейвен водителя.

— А вы заплатите? — поинтересовался шофер.

— Конечно.

— Ну, раз так, почему не подождать?

Таксист надвинул на глаза кепку и погрузился в дремоту под мерное пощелкивание счетчика.

В просторном вестибюле было тепло и уютно. Сияли люстры, подвешенные к некрашеным стропилам. Слева и справа горели камины. Кожаные диваны и шезлонги словно приглашали к отдыху. На фотографии в рамке, стоявшей на шершавой каминной полке одного из очагов, были запечатлены девочки в белоснежных платьях. Они играли в крокет на лужайке перед главным корпусом.

— Я могу вам помочь? — осведомился молодой человек, высунувший голову из-за двери ближайшего кабинета. Его галстук был заправлен за вырез пуловера.

— Да, — проговорила Хейвен и сняла шапку.

— О, здравствуйте, мисс Мур. Простите, что не сразу узнал вас.

Юноша бросился ей навстречу.

— Меня?

Хейвен попыталась скрыть волнение под улыбкой.

— Да, но вы меня вряд ли помните. Мы встретились в Обществе. Я тогда работал там секретарем.

— Прошу прощения…

— Не извиняйтесь! В форменных костюмах «ОУ» мы все похожи друг на друга. Меня зовут Альберт Синклер. Я помощник директора.

Он протянул Хейвен руку. Немного растерявшись, она помедлила и пожала руку Альберта.

— Приятно снова видеть вас, — произнесла она, всеми силами стараясь скрыть неловкость.

— Что вас привело сюда, мисс Мур?

— Я ехала к друзьям. Но я наслышана о вашей школе, поэтому решила сойти в Паукипси и заглянуть в Гальцион-Холл. Здание красивое — и такое громадное! Сколько же у вас учащихся?

— В данный момент чуть меньше двухсот, — гордо ответил Альберт Синклер. — Но следующей осенью набор будет более многочисленным, чем обычно. Программа осуществляется удивительно успешно. Вероятно, вы знаете, что ученики из нашего первого набора поступают в университеты. Все до одного будут приняты в высшие учебные заведения, входящие в «Лигу плюща»[25]— и без всякого вмешательства со стороны высокопоставленных членов Общества, должен заметить.

— Впечатляюще, — кивнула Хейвен, продолжая подыгрывать Альберту.

Зазвонил телефон. Синклер вздрогнул. В первое мгновение он будто не мог понять, надо ли ему прерывать разговор с Хейвен, но, услышав второй звонок, он попятился в кабинет.

— Как жаль, мисс Мур! Я был бы счастлив устроить вам экскурсию, но в данный момент я весьма занят. Понимаете, директор временно отсутствует, и я держу оборону один. Не возражаете, если я дам вам возможность посмотреть все самой?

Гальцион-Холл явно был полон неожиданностей.

— Это разрешено? — спросила Хейвен.

— Ну… обычно — нет. Но поскольку вы — друг Общества, никто не станет возражать. У нас тут школа, в конце концов, а не тюрьма. Кабинеты с четвертого по восьмой классы — на втором этаже. Старшеклассники учатся на третьем, жилые комнаты находятся на четвертом. Будет желание, послушайте через дверь. Только ни в коем случае не прерывайте уроки. Если возникнут вопросы, найдете меня здесь.

— Спасибо, — поблагодарила она, и Альберт пулей бросился к телефону.

Коридоры на втором этаже пестрели работами учеников. Хейвен вспомнила, что в ее начальной школе в Сноуп-сити детские рисунки прикалывали кнопками к доске возле кабинета директора. Рисунков Хейвен там никогда не было. «Они слишком сильные», — однажды объяснила ей учительница. А в Гальцион-Холле все произведения помещали в рамки, под стекло — и не без причины. Многие из них вполне могли бы украсить коллекцию любой картинной галереи Нью-Йорка. Хейвен наклонилась, чтобы узнать имя автора на белой табличке под картиной, изображавшей грозу. Молния озаряла странную сцену на первом плане. Два человека на кладбище не то рыли могилу, не то эксгумировали труп. «Джулиан Томас, четвертый класс», — прочитала она.