— Я завтра же пойду к королю, — невпопад ответила я. — Буду просить освободить меня от этой работы. Пусть меня сошлют на рудники, пусть приговорят к крупному денежному штрафу, но я больше не желаю иметь с тобой дела! Никогда и ни за что!

Себастьян с тихим вздохом опустил голову и потер переносицу. Надолго замер так, о чем-то думая.

Я тоже не торопилась ничего говорить. В голове толкалось сразу множество мыслей о том, как мне придется жить дальше. Предположим, салон я продам. Возможно, получится устроиться на работу к какой-нибудь конкурентке. Придется отдавать львиную долю зарплаты — ну и что? Зато я не буду зависеть от столь мерзкого типа! Правда, Дору жалко. Тяжело ей будет искать новую хозяйку. Тем более с ее непростым характером…

Увлекшись думами о своем ближайшем будущем, я совершенно перестала обращать внимание на Себастьяна. Как выяснилось, зря. Потом я множество раз вспоминала этот момент, но так и не поняла, что именно заставило меня отвлечься от столь горестных раздумий. Наверное, ледяной ветерок, пробравший меня до костей.

Так или иначе, но краем глаза я заметила какое-то движение в зеркале, висящем напротив. Повернула голову — и обомлела. Поскольку за спиной ничего не подозревающего Себастьяна нависала высокая волна плотного тумана, грозя в любой миг обрушиться, погребая его под собой.

«И пусть, — гаденько шепнул внутренний голос. — Без него у тебя будет намного меньше проблем. Нет человека — нет головной боли».

Но мое тело уже действовало совсем иначе.

— Берегись!

Я даже не сразу поняла, что этот отчаянный крик вылетел из моего горла. Себастьян поднял голову и удивленно на меня уставился, явно не ощущая опасности. Мгла недовольно заклубилась, роняя белые клоки.

Наверное, она обрушилась мгновенно. Но в памяти это почему-то осталось совсем по-иному. Я видела, как томительно медленно волна идет вниз, как пол начинает дрожать под моими ногами в предчувствии неотвратимого.

Дальнейшие мои воспоминания путались, никак не желая складываться в единую картину. Вроде бы я бросилась вперед. Вроде бы успела вытолкнуть Себастьяна из-под лавины тумана. Увы, выбраться самой у меня уже не оставалось ни сил, ни времени.

Это было небольно. Просто очень странно. Пол и потолок несколько раз поменялись местами. Кажется, я упала на что-то очень острое и твердое, и слух отстраненно воспринял неприятный хруст позвоночника как нечто само собой разумеющееся. Кроме этого я не слышала никаких звуков. Все происходило в настолько полной неестественной тишине, что почему-то меня не оставляла глупая мысль, будто я сплю.

Я завозилась было, пытаясь встать, затем, окончательно ослабев, затихла. Руки и ноги меня совершенно не слушались. А еще почему-то было очень трудно дышать. При каждом вздохе в груди что-то противно хлюпало и свистело.

— Трикс…

Я почувствовала, как к моей щеке прикоснулась на удивление теплая ладонь Себастьяна. Он наконец-то перестал ухмыляться, напротив, был очень серьезен. И непривычное отсутствие его противной усмешки напугало меня сильнее всего произошедшего за этот несчастливый день.

Я хотела было возмутиться, сказать, что запрещаю ему называть меня кратким именем. Но не смогла. Рот оказался наполнен какой-то вязкой и ужасно соленой жидкостью.

— Зачем ты меня спасала, Трикс? — тихо и очень грустно спросил Себастьян. — Ты ведь меня ненавидишь.

Это был очень хороший вопрос, на который, увы, я не знала ответа. Что мне следовало ему сказать? Что не смогла бы жить дальше, понимая, что он погиб у меня на глазах, а я не пошевелила и пальцем? По счастью, мое положение позволяло мне промолчать. Хотя я бы с радостью отказалась от столь сомнительной удачи.

— Глупая, наивная, безрассудно храбрая девочка с огромным добрым сердцем. — Глаза Себастьяна как-то странно блеснули, будто он сам с трудом сдерживал слезы. — И что мне с тобой делать?

Комната кружилась все сильнее и сильнее. Я почти не слушала его, зачарованно наблюдая, как потолок приближается ко мне. Словно я взмыла в воздух, воспарив над грязным холодным полом.

Мне не было страшно. Просто очень обидно, что я не успела попрощаться с Дорой и Седриком. А затем я закрыла глаза и умерла.

Я открыла глаза. Это простое действие так удивило меня, что некоторое время я глазела в потолок, силясь понять, что же со мной произошло. Неужели все эти жуткие приключения на самом деле всего лишь привиделись мне? И в действительности я не умирала на грязном полу проклятого дома с привидениями, некогда принадлежавшем семейству Криас?

— Трикс, солнышко мое! — в следующее мгновение оглушил меня вопль Доры.

Я завертела головой, озираясь, и с немалым изумлением обнаружила, что она сидит на краешке кровати. А сама я нахожусь в собственной и такой родной спальне.

Заметив, что я смотрю на нее, Дора издала еще более громкий рык — нечто среднее между слезным криком радости и отчаянной молитвой благодарения небесам. Так, наверное, реагировала бы любящая мать, которой вернули ребенка после долгой разлуки. И моя верная компаньонка припала к моей груди, сотрясаясь в звучных рыданиях.

— Дора, ты меня задушишь! — сдавленно проговорила я, пытаясь одной рукой проверить, все ли в порядке с моей спиной. Неужели мне приснился такой жуткий кошмар? Я могла бы поклясться, что слышала хруст собственных костей.

— Ты жива, небо, ты жива! — плача, забормотала Дора. На мгновение отпрянула от меня, пристально вглядываясь в лицо — точно ли я нахожусь перед ней, и опять сжала меня в своих медвежьих объятиях.

— По-моему, ты рискуешь исправить это упущение, — раздалось насмешливое замечание, и я мгновенно напряглась, узнав этот голос.

Себастьян стоял чуть поодаль, сложив на груди руки. Заметив, что я гляжу на него, он приветливо кивнул и продолжил, обращаясь к Доре: — Любезнейшая, я бы посоветовал тебе быть поосторожнее в выражении своей радости. Трикс еще слишком слаба.

Дора моментально отпрянула от меня, словно обожглась. Вытащила из кармана просторного платья огромный носовой платок и оглушительно высморкалась.

— По-моему, я не давала вам права называть меня кратким именем, — процедила я с ледяной вежливостью. — Не правда ли… Сёба? Или лучше называть вас Яном?

Дора потрясенно охнула, уставившись на меня округлившимися от изумления глазами, в которых плескалось нечто вроде восхищенного ужаса.

В первую секунду я сама испугалась собственной дерзости, но затем заставила себя успокоиться. Чего мне бояться? Я ведь приняла твердое решение отказаться от работы на Себастьяна. Правда, было бы неплохо понять сначала, что же именно произошло в доме семейства Криас. И где Седрик?

Себастьян лишь раздражающе ухмыльнулся в ответ на мое замечание. Отлепился от стены, к которой прислонялся все это время, и шагнул ближе к кровати.