— Я, подобно брату Уолтеру, не думаю, что ты — то сокровище, которое может принести заполучившему его джентльмену покойную, размеренную жизнь, — невозмутимо заявил Чарльз. — Не смотри так сердито, ты очаровательна, даже когда дуешься, но Тэннеру нужна другая жена.

— Его матушка уже об этом позаботилась, — все еще сердито сказала юная леди.

— Да, я слышал об этом от лейтенанта. Похоже, новая невеста должна устроить виконта. Суля по письму его матери, она достаточно хороша собой и гораздо более сговорчива, нежели мисс Барлоу.

Вирджиния не собиралась долго сердиться на молодого Бенкрофта. До сих пор мисс Кинтл предпочитала не допускать серьезных ухаживаний со стороны джентльменов, которыми не была хотя бы мало-мальски увлечена, и сейчас понимала, что прибегала к обществу мистера Тэннера чаще, чем следовало, как к некоему спасительному лекарству от сердечной боли, как к панацее против несчастливой любви. Да еще эти уроки танцев, сблизившие ее с виконтом…

Словом, по совести говоря, ей было в чем себя упрекнуть, и осознание своей вины сделало ее более кроткой. До самого объявления о начале церемонии снятия масок она танцевала с теми кавалерами, кто ее приглашал, улыбалась и кивала ровно столько, сколько нужно, и даже не посматривала нетерпеливо на распорядителя бала, ожидая, когда же он подаст сигнал к кульминационной части праздника.

Именно потому наступление этого момента она восприняла как само собой разумеющееся событие, в отличие от примерно половины гостей, измученных нетерпением до такой степени, что они осмелились едва ли не подвергнуть критике живые картины, в особенности ангела в исполнении супруги викария.

Вирджиния постаралась встать так, чтобы было хорошо видно как выходящих в центр залы кавалеров и дам в масках, так и картину с замком, в надежде, что что-то из услышанного поможет ей опередить других гостей в раскрытии тайны. Граф Кларендон оказался довольно далеко, но время от времени многозначительно поглядывал на Вирджинию.

Распорядитель бала начал по очереди приглашать маски в центр залы, и веселье началось. Кроме нескольких рыцарей и фей, а также колдуна Мерлина, которого изображал доктор Венстер, гости не смогли никого узнать, да и сами обладатели костюмов признавались в слабом знании истории персонажей, которых они представляли. Множество шуток и взрывы смеха отвлекали от скрытых в выступлениях подсказок, но Вирджиния заметила, как дама с лейкой произнесла ту же фразу, что была прочитана ею и Кларендоном в первой записке, а господин с инструментами садовника озвучил содержимое послания, хранящегося внутри тыквы. Все это было известно Вирджинии, и она с нетерпением ожидала, когда выступит король.

Элиза Лауэй сняла свою маску, и по зале раздался изумленно-восхищенный вздох. Как оказалось, Гиневру узнали лишь немногие, а рыжие кудри необыкновенно шли черноглазой живой Элизе. Не говоря уж о восторге, вызванном ее храбростью — ведь больше никто из дам-масок не осмелился так решительно изменить свой образ.

Уолтер Бенкрофт вышел рука об руку с королевой и снискал немало благосклонных взглядов и томных вздохов. Даже Вирджиния готова была признать, что ее самый нелюбимый родственник умеет произвести впечатление. Впрочем, она не стала очень уж внимательно рассматривать Уолтера, ей гораздо важнее было расслышать все, что он скажет.

Капитан Бенкрофт не упустил случая блеснуть красноречием перед таким приятным обществом, но главной целью его выступления явно были несколько поэтических строк в завершении речи, на них-то Вирджиния и обратила внимание.

— Любой из рыцарей моих

Достоин почестей и благ,

Но средь сокровищ золотых

Лишь толъко он рассеет мрак,

И вознесет, и озарит

Блаженной мудростью креста,

Святую веру укрепит

Тех, кто сражался за Христа.

И будет верный награжден,

Над ним горит моя звезда.

Небесным светом осенен,

Проникнет в тайну он тогда.

— Звезда! Боже, как же я раньше не догадалась, над башней ведь нарисована рождественская звезда! — едва слышно прошептала Вирджиния. — И в холле подвешено много таких звезд, как же выбрать из них нужную?

Гости группками перешептывались, очевидно, высказывая каждый свое предположение, Синтия Лауэй спокойно беседовала с Чарльзом Бенкрофтом и, похоже, не собиралась на поиски. «Вероятно, она решила удовольствоваться обручальным кольцом», — не без ехидства в адрес подруги думала Вирджиния, когда к ней подошел граф Кларендон.

— Мисс Кинтл, признайтесь, вы подумали о том же, о чем и я?

— Прошу вас пояснить смысл вашего высказывания, — невозмутимо заявила Вирджиния.

— Я заметил, как вы сперва удивились, а потом посмотрели на звезду, изображенную над королевским замком. Я даже осмелюсь утверждать, что звезда скрывает если не ключ к отгадке, то следующую подсказку.

— Следующей быть не должно, — поспешила возразить девушка. — В последней записке было ясно сказано, что ответ знает главный садовник, то есть король, а он уже закончил демонстрировать свое королевское достоинство.

— Как вы суровы к своему родственнику, — улыбнулся граф. — В таком случае, давайте подождем, пока рассеется толпа, я уже слышал, как кто-то произнес слова «зимний сад», и многие устремились туда. Кстати, мисс Кинтл, пока мы ужинали, большую тыкву вынесли из курительной в холл и поставили на какой-то импровизированный постамент. Так что у вас нет повода обижаться на несправедливость, проявленную к леди, тс перь каждый может найти спрятанную записку.

— Рада это слышать, сэр, — чуть улыбнулась Вирджиния. — Но зачем ждать, пока все уйдут отсюда? Тем более что музыканты-то останутся, а значит, кто-то продолжит танцевать, хотя бы ваша сестра или Чарльз с Синтией, они ведь не ищут Грааль.

— Я хочу подождать здесь, чтобы проверить звезду, — объяснил граф.

— Звезду? Какую? В холле подвешено довольно много звезд, но все они высоко, да и не будете же вы пытаться выбрать какую-нибудь из них в присутствии сотни любопытствующих.

— Именно, что собираюсь выбрать, мисс Кинтл. И не какую-нибудь из множества, а ту единственную, что не имеет себе равных.

При этих словах граф мечтательно улыбнулся, и Вирджиния почувствовала смущение, как будто проникла в чужую тайну, не предназначенную для чужих глаз. Скорее чтобы отвлечься от мгновенно появившихся мыслей о предпочтениях графа, нежели из настоящего любопытства, Вирджиния спросила:

— И какую же именно звезду вы собираетесь проверить?

— Вот ту, мисс Кинтл.

Если он и впрямь имел в виду Синтию Лауэй, у него было прекрасное самообладание.

— Ту? О чем вы, сэр?

Вирджиния искренне недоумевала.