Удивленная необычным жаром, Мария заглянула в небольшой камин слева от нее, но тот едва теплился. Значит, жар исходил от него, Кеннета. Или от них обоих?

Мария чувствовала, как трепещет ее сердце, а жар все усиливался. Молчание затягивалось, и она, не выдержав, проговорила:

– Странно, что ни один из псов не залаял при твоем появлении.

Кеннет криво усмехнулся:

– Ты тоже заметила, что сторожевые псы не очень-то и стараются? Да, они расслабились немного. Кстати, теперь, после нашего венчания, Перси почти убедился в моей лояльности.

Мария невольно улыбнулась:

– Сэр Адам сказал мне, какую сказку рассказали о тебе королю. Должно быть, они тебя совершенно не знают, если думают, что ты переменил подданство из-за любви к женщине.

– А ты тоже считаешь это сказкой? – спросил Кеннет, приподнимая бровь.

Их взгляды встретились, и Мария почувствовала, как запылали ее щеки. Что ж, и она тоже совершенно не знала Кеннета. Но тем проще будет держаться от него подальше.

– Мне кажется, что я должен позаботиться об опеке Дэвида, – продолжил Кеннет. – Так что выходит, мои интересы связаны с Англией.

– А какое отношение Дэвид имеет к тебе? – спросила Мария, насторожившись.

Кеннет пожал плечами:

– Мы делаем то, что должны, Мария. Разве не это держит и тебя в Англии? Здесь твои интересы и интересы Дэвида. Или ты – за Брюса?

– Конечно, нет, – заявила Мария. И поспешно добавила: – Роберт – мой шурин, причем дважды. Он был женат на моей сестре, а мой брат взял в жены его сестру. Я очень привязана к Брюсу.

Немного помолчав, Кеннет решил сменить тему.

– Это для ребенка, не так ли? – спросил он, указывая на чепчик, лежавший у нее на коленях.

Мария вдруг вспомнила, что очки все еще у нее на носу, и, поспешно сняв их, кивнула:

– Да, для ребенка.

– Я могу посмотреть?

Она протянула мужу крохотную шапочку, с замиранием сердца наблюдая, как внимательно он осматривает ее. Так же внимательно разглядывал ее шитье разве что владелец лавки Джон Бэрфорд.

– Просто бесподобно, – объявил наконец Кеннет.

Мария попыталась напомнить себе, что не стоит так радоваться, однако не смогла сдержать улыбки. Ей даже показалось, что она раздулась от гордости.

– Спасибо, – сказала она, смущенная собственной реакцией.

– Ты действительно продавала это? – спросил Кеннет.

Мария насторожилась, ожидая его неодобрения.

– Да, – кивнула она, подумав, что и продолжала бы продавать, если бы была необходимость. Но она не представляла реакцию мужа, потому решила об этом не говорить.

– Я впечатлен. Должно быть, это очень трудно для тебя…

Неужели сочувствие? Вот его-то она никак не ожидала от мужа – и вообще от кого бы то ни было.

– Совсем не трудно, – ответила она. – К тому же это было так давно, что и вспоминать не хочется.

Марии не хотелось, чтобы муж подумал, будто она возводит вокруг своего прошлого стену молчания, но по его лицу ей ничего понять не удалось. Он просто возвратил ей чепчик, вот и все.

– Может быть, ты сделаешь что-нибудь и для меня?

Мария вздрогнула – словно от удара. Пожалуй, удивить ее сильнее Кеннет бы уже не смог. И тотчас же нахлынули печальные воспоминания. Она сделала праздничный сюрко для Атолла, а он отказался от него, едва взглянув. В тот сюрко Мария вложила всю свою любовь, а муж отказался от него, словно ее любовь ничего не стоила.

А теперь вот просьба Кеннета… Впрочем, Мария уже давно заметила, что между ним и графом Атоллом больше различий, чем сходства. Но что это означало? И означало ли что-нибудь?

Немного помолчав, Мария уклончиво ответила:

– Да, возможно.

Кеннет пристально рассматривал ее, словно пытался прочесть ее мысли. А Мария, чтобы не встречаться с ним взглядом, вернулась к вышивке. Но взгляд Кеннета обжигал, и она несколько раз уколола палец.

В комнате воцарилась тишина, в которой биение сердца молотом ухало у Марии в ушах. Руки же тряслись, а во рту стало сухо. И казалось, что ей все труднее становилось дышать.

Кеннет же вновь наполнил свою кружку вином и пробормотал что-то неразборчивое себе под нос. Краем глаза Мария заметила, как он сделал большой глоток. После чего со стуком поставил кружку на стол.

– Ты собираешься заниматься этим всю ночь? – довольно грубо спросил он.

Мария со вздохом отложила вышивку, начиная понимать, что муж ужасно нервничает. Ей вдруг показалось странным, что этот высокомерный дерзкий воин со свитой поклонниц может так нервничать. Впрочем, осознание этого казалось довольно приятным.

Заставив себя улыбнуться, Мария сказала:

– Я могу прервать работу, если ты захочешь.

Внезапно Кеннет изменился. Выругавшись, он запустил пятерню в свою густую гриву все еще влажных волос.

– Я сожалею… – проговорил он с какой-то странной и по-детски наивной улыбкой, от которой у Марии замерло сердце. – Дело в том, что у меня никогда этого не было раньше, – добавил он.

Мария с удивлением взглянула на него, а он со смехом пояснил:

– Я говорю о брачной ночи.

В отличие от Кеннета у Марии брачная ночь была. Но едва ли сегодняшняя ночь напоминала ту брачную ночь. Тогда она была совсем юной испуганной девушкой, совершенно не представлявшей, что должно произойти. Что же касается произошедшего… Из воспоминаний о той ночи остались лишь разочарование, боль и стыд.

Теперь же она была всего на несколько лет моложе своего мужа, а его прошлое также было несладким, возможно – еще более горьким, чем у нее. К тому же сейчас она стала более смелой, более мудрой и уже не трепетала перед прекрасными рыцарями, зная, что не существует никаких героев – только самые обычные мужчины. Но она все еще была испуганной, теперь уже – ожиданием. Марию пугало то, насколько сильно она хотела Кеннета. К тому же… Ох, ведь за прошедший час он говорил с ней больше, чем граф Атолл за целый год.

– Рискну предположить, что это будет похоже на любую другую ночь, – проговорила Мария, пытаясь скрыть невольную улыбку. – Но если пожелаешь… мы можем не сейчас.

Ах, зря она сказала это. А может быть, и не зря…

В следующее мгновение Кеннет решительно пересек комнату и подхватил ее на руки – и Мария оказалась в объятиях мужа.

– Не сейчас? – переспросил он. – Милая, ты так просто не выйдешь отсюда.

Восхитительная теплота окутала Марию, и теперь она была уверена, что действительно хочет своего мужа. Несмотря ни на что.

Долгое ожидание Марии было в полной мере вознаграждено. Ведь было ясно: к тому моменту, когда Кеннет вошел в комнату, он уже распалился настолько, что готов был схватить жену, бросить ее на кровать и утонуть в забвении страсти. Ведь у него все это время не было женщины… Более того, ему даже не хотелось думать о них. Вернее, он думал только об одной из них – о той, которая сейчас стала его женой. Он думал о ней даже в те месяцы, когда с величайшим трудом пробивал себе дорогу в шотландскую гвардию.