«Руки по локоть в крови» – вот это про нас троих сейчас. Я, Варас и Туск сейчас стояли у костра лагеря наемников, в который мы подкинули хвороста и теперь поливаем друг другу на руки воду, чтобы смыть кровь. Дело сделали быстро, наемники так и не поняли, что произошло, некоторые проснулись, но ничего сделать не успели. Сполоснув меч и «томагавк» водой, потом я протер их отрезанным у одного из наемников куском рукава.

– Если мы выедем сейчас, то еще успеем добраться до рассвета к перекрестку на торговом тракте и застать тех, других, – сказал Варас.

– Тогда чего мы ждем? – спросил Туск.

– Трофеи собираем, – сказал я и обратил внимание на то, как опять поморщился Варас, – прости, дружище, но жить мне на что-то надо, а кроме как более-менее махать мечом я пока ничего не умею.

Мы с Туск о м, к слову, он не испытывал никаких угрызений совести, срезали у мертвых кошельки, взяли несколько вязок стрел и несколько приглянувшихся луков, мечей и ножей. Туск также стянул неплохие сапоги с кого-то. Потом мы вернулись на свою стоянку, быстро собрались и поехали следом за пешими наемниками.

Два костра в лагере мы заметили издалека, примерно за километр, было еще темно, до рассвета оставалось не более часа.

– Даук, останешься тут, как разведем костер поярче, подъезжай.

– Хорошо, – кивнул Даук в ответ, он был еще под впечатлением от расправы над наемниками у моста, но юноша справлялся и старался не показывать вида.

К перекрестку подошли тихо и остановились метрах в тридцати в кустах. Мы взяли с собой луки и по десятку стрел. Двое караульных прохаживались от костра к костру, о чем-то разговаривая.

– Сначала обстреливаем их издалека, ну а потом, на удовольствие Варасу, идем добить оставшихся, – сказал я, повесив на ветку куста колчан и взяв в руки лук.

– Хорошо, – кивнул Туск, натягивая тетиву.

– Угу, – хмуро ответил Варас тоже приготовившись к стрельбе.

– Бой, – негромко сказал я и выстрелил в одного из караульных.

Оба караульных упали, что-то закричав и разбудив остальных, два костра очень хорошо освещали цель, и мы стреляли, хорошо стреляли, как в тире. У меня оставалось пару стрел, когда кто-то из наемников додумался залить костры водой, и наступила темнота.

– И что теперь? – прошептал Варас.

– Наполовину мы их точно поубавили, но их все равно много, – сказал Туск.

– Дайте стрелы, что у вас остались, – ответил я, вглядываясь в темноту и, наверное, очень нехорошо улыбаясь.

Я их видел не то чтобы отлично, но я видел силуэты, и мне этого хватило, чтобы выстрелить еще семь раз, и пять выстрелов были явно результативными. А теперь подойду поближе…

– Стойте тут и ждите, – сказал я, обнажив меч, и направился вперед к перекрестку, – свистну, идите на помощь.

А с близи так вообще хорошо видно… первых двух рубанул, успев даже рассмотреть лица, третий… четвертый… кто-то стоит и отмахивается копьем, отчаянно крича и слыша, что в полной темноте кто-то режет его товарищей, как свиней. Он в очередной раз размахнулся, и я, подскочив ближе, ткнул его мечом в район желудка… И опять кто-то бросил на кострище хворост и, полив его маслом, чиркнул огнивом, огонь быстро разгорелся, позволяя рассмотреть картину резни. Я в несколько прыжков ушел в ближайшие кусты и замер. Однако кровищи-то… в живых оставалось около десятка. Ну что ж, пусть теперь Варас порезвится, подумал я, громко свистнул и перескочил в другие кусты.

– Он там! – крикнул кто-то, и сразу трое побежали в мою сторону.

Первый получил в переносицу томагавком, как только подошел к кусту, он не видел меня и так, наверное, и не понял, от чего умер… С диким криком со стороны дороги влетели Туск и Варас на пятно света от костра, зазвенев металлом и кромсая опешивших от всего происходящего наемников. Один из ищущих меня в кустах отвлекся на крик и тут же схватился за рассеченное горло, третьего рубанул по ключице… и меч застрял. Я уперся ногой ему в грудь видя, как один из наемников с перекошенным от злобы лицом бежит на меня с копьем… меч не поддавался, и я толкнул на копейщика его товарища и, вытащив нож, моментально сократил дистанцию и несколько раз ударил врага в район селезенки, дико крича при этом…

Даук подъехал к перекрестку как раз в тот момент, когда Туск зарубил последнего наемника, он думал, что разгоревшийся костер это наш сигнал. Парня стошнило… земля действительно была сильно залита кровью, кругом лежали изрезанные и изрубленные тела… кто-то стонал, и Туск со спокойным лицом проходил и прерывал муки стонущих ударом ножа в сердце. У Даука, похоже, началась истерика, он сначала идиотски смеялся, глядя на результаты побоища, а потом сидел на козелках и тихо всхлипывал, закрыв лицо руками.

– Туск, напои парня крепким медом и положи в фургон, – сказал Варас, вытирая меч, и потом спросил меня с некой нотой презрения в голосе. – Кошельки пойдешь резать?

– Да, мля! И стрел возьму, – ответил я и наконец вытащил свой меч из тела убитого.

Отыскал томагавк, нет, он мне определенно нравится… потом прошел, куче ранцев и баулов, взял пару вязанок стрел и закинул в фургон:

– Поехали.

Яру тоже не понравилось увиденное, и он разволновался, громко вдыхал воздух и бил ногой, словно уговаривал поскорее покинуть это место. Я отвязал поводья от фургона, перекинул их ему через голову и вскочил в седло.

Рассвело уже пару часов как… мы медленно едем, молча все это время.

– И что ты улыбаешься? – спросил меня вдруг Варас.

– А я улыбаюсь?

– Да…

– Подумал просто, что мы кое-кому изрядно подпортили планы.

– А, ты про это… ну да, верно, подпортили.

– Что там Даук? – спросил я Туск а, повернувшись назад.

– Спит…

– Мало крови парень видел, – сказал Варас, – чего с него взять, сын посадского ремесленника.

– Ну да, – согласился я, – может… может, на заимке его оставим, раз такое дело?

– Может, – пожал плечами Варас, потом посмотрел на меня и добавил: – Умыться бы, не хочется в таком виде появляться у Ласа.

– Долго еще?

– Скоро приедем… давай-ка остановимся, коней напоим, в порядок себя приведем и переоденемся.

– Давай, – ответил я и остановил Яра.

Повесив на жердь борта фургона большой бурдюк с водой за лямку, мы каждый по очереди умылись, раздевшись по пояс. Как получилось, застирали рукава, после чего я достал из ранца чистую рубаху.

– Прибавилось стати в тебе, Никитин, – заметил Варас.

– За то спасибо Тарину и, чего уж скрывать, Чернаве, – ответил я, просовывая голову в ворот длинной рубахи.

Действительно, я не раз про себя замечал в последнее время, что и мышечной массы прибавилось, и резкости, привык к оружию, даже походка, как мне показалось, изменилась… не говоря уже о том, что стал замечать многие вещи, которые раньше я бы и не заметил, не услышал и не увидел…