Наконец ритуал завершился. Бисеза и ее товарищи пошли к лодкам, которые должны были доставить их на корабли. Они и большинство британцев отправлялись в путь с флотом македонян, а вместе с ними – почти половина войска Александра. По берегу должен был отправиться обоз.

Лагерь свернули, обоз постепенно начал формироваться. Зрелище производило впечатление беспорядочности: тысячи мужчин, женщин, детей, пони, мулов, волов, коз и овец бегали и слонялись туда-сюда. Повозки нагружали вещами и кухонной утварью, инструментами плотников, лудильщиков, оружейников и прочих ремесленников и торговцев, следовавших за войском. Менее узнаваемо выглядели разобранные на части катапульты и осадные башни. Посреди толпы сновали проститутки и водоносы, над морем людей вздымались гордые головы верблюдов. Шум стоял невероятный. Людской гомон, звон колокольчиков, пение труб, жалобное ржание и мычание вьючных животных. Из-за того, что на одну из повозок посадили обезьянолюдей, вся толпа стала еще больше походить на громадную труппу бродячего цирка.

Современники Бисезы не могли не удивляться.

– Ну и толпища, – восхищенно выговорил Кейси. – В жизни ничего подобного не видел.

Между тем мало-помалу начал устанавливаться кое-какой порядок. Послышались крики надсмотрщиков, ударили по воде весла. На суше и на море люди Александра Македонского запели ритмичные песни.

Абдыкадыр сказал:

– Это песни синде. Потрясающий хор – в нем десятки тысяч голосов.

– Давайте поспешим, – предложил Кейси. – Надо взойти на борт, пока эти сипаи не заняли лучшие места на палубе.

По плану флотилия должна была плыть на запад через Аравийское море, а из него – в Персидский залив. Сухопутный обоз должен был следовать в ту же сторону вдоль южного побережья Пакистана и Ирана. Встретиться флот и обоз должны были в том месте, где залив глубже всего вдавался в сушу, после чего предстоял поход на Вавилон. Это параллельное путешествие было необходимо, поскольку провизии на кораблях хватало всего на несколько дней, и приходилось доставлять ее с суши. Однако путь по берегу был труден. Почти не переставая, лил зловредный едкий дождь, небо было затянуто пепельно-серыми тучами. Земля раскисла, колеса повозок, копыта животных и ноги людей увязали в грязи. Стояла немыслимая жара и жуткая влажность. Обоз очень скоро растянулся на несколько километров. Позади этой цепи всеобщих страданий оставались трупы погибших животных и сломанные повозки. Через несколько дней появились и тела не вынесших такой нагрузки людей.

Кейси не мог смотреть на женщин-индианок, которым приходилось идти пешком позади повозок или верблюдов. При этом женщины несли целые груды вещей на голове. Редди отметил:

– Вы обратили внимание, сколько всего полезного не хватает этим ребятам из Железного века? Я уже не говорю о таких крайне необходимых вещах, как газовые лампы, пишущие машинки и брюки – нет, я про такие элементарные штуки, как, к примеру, хомут для запряженных в повозку лошадей! Просто, видимо, до этого еще никто не додумался, а ведь когда это будет изобретено, оно уже останется изобретенным…

Эта мысль потрясла Кейси. Через несколько дней он сделал грубый набросок тачки и отправился с ним к советникам Александра. Гефестион не пожелал даже подумать над этим предложением, и даже Евмен отнесся к нему скептически, но потом Кейси изготовил маленькую, кое-как собранную модель тачки и показал македонянам, в чем смысл этого нехитрого транспортного средства.

После этого, на следующей ночной стоянке, Евмен распорядился изготовить как можно больше тачек. Свежую древесину раздобыть было трудновато, поэтому разобрали по бревнышку одну не слишком хорошую баржу. За эту ночь под руководством Кейси плотники смастерили больше пятидесяти более или менее сносных тачек, а на следующую ночь, научившись на собственных ошибках, изготовили уже почти сотню. Но ведь эти люди построили для себя целый флот на берегах Инда, поэтому сколотить сотню тачек для них не было подвигом.

В первые пару дней после этого обозу пришлось преодолевать жесткую, каменистую почву, и тачки хорошо себя показали. Приятно было видеть, как женщины из обоза македонян радостно толкают перед собой тачки, словно бы взятые из садового питомника где-нибудь в Средней Англии. Тачки были доверху нагружены скарбом, а сверху сажали детишек. Тех сильно качало, и они визжали от страха и восторга. А потом снова пошла раскисшая глина, и колеса тачек стали в ней увязать. Македоняне вскоре отказались от них.

Примерно каждые три дня кораблям приходилось приставать к берегу, чтобы пополнить запасы продовольствия. Воинам, шагавшим с обозом, следовало добывать себе пропитание самостоятельно – и не только себе, но и для всех, кто плыл на кораблях. А чем дальше уходили македоняне от дельты Инда, тем труднее было прокормиться. Земля становилась все более и более суровой и неплодородной.

Поэтому моряки пополняли свой рацион тем, что оставалось на берегу после отлива – крабами, устрицами, иногда – мидиями. Как-то раз, когда Бисеза принимала участие в одной из этих приятных экспедиций по сбору моллюсков, на поверхности воды показалась спина кита. Он пустил фонтан совсем близко от одного из стоявших на якоре кораблей. В первый момент македоняне были напуганы, а индусы смеялись над ними. Вскоре от берега по мелководью побежало несколько десятков воинов. Они громко кричали и колошматили по воде щитами, били плашмя мечами. В следующий раз кит вынырнул метрах в ста от берега, и больше его не видели.

Всюду, где проходило войско, разведчики обследовали местность и составляли карты – так было заведено в армии Александра. Для британцев составление карт также являлось делом первейшей важности в плане создания и сохранения собственной империи, и вот теперь греческие и македонские разведчики объединились с британскими картографами, вооруженными теодолитами. Они составляли карты всех участков местности, а потом сравнивали их со старыми картами, нарисованными до Разрыва.

Очень редко, но все-таки порой им попадались на пути люди.

Как-то раз разведчики обнаружили, как они сказали, толпу человек в сто. Мужчины, женщины и дети, как они говорили, были одеты в странные яркие одежды, превратившиеся в лохмотья. Эти люди умирали от жажды и говорили на каком-то языке, которого македоняне не распознали. Никому из британцев и спутников Бисезы не удалось хоть краем глаза взглянуть на этих людей. Абдыкадыр предположил, что это могли быть туристы, жившие в какой-то гостинице в двадцатом или двадцать первом веке. Отрезанные от родины, исчезнувшей в коридорах времен, принужденные скитаться, несчастные отверженные, как думала Бисеза, походили на снимок-негатив. В обычно текущей истории люди исчезали и оставляли после себя руины своих городов, постепенно превращающиеся в песок; здесь все происходило наоборот… Воины Александра, которым было приказано охранять обоз, для острастки убили несколько человек из этой толпы, а остальных прогнали.

Люди встречались редко, а вот Очи попадались постоянно. Блестящие шары висели на всем протяжении вдоль побережья, словно фонари, встречались они и вдалеке от берега.