Впрочем, некоторый повод для беспокойства у меня оставался. Псы и безликие воины не любили таких некомфортных условий, и о нападении с их стороны я не думал, однако…

Я оглянулся по сторонам и понял, что тревожусь не напрасно. Со стороны солнца ко мне приближались всадники. Четверо бескрылых, закованных в доспехи воинов. Это были, конечно же, не псы и не безликие. Теперь я вспомнил о них гораздо больше, чем когда подслушивал разговор страшных существ с Иилом. Эти четверо были теми самыми стражами, которые выполняли на спирали основные полицейские функции. Вернее, эти функции выполняли легенды о них, ведь более законопослушных граждан, чем крылатые, найти было невозможно, однако непобедимые воины, разъезжающие верхом на странных, редчайших для пружины животных, все-таки существовали. Теперь они сошли со спирали следом за остальными времянами, чтобы умерить мой пыл. Какая, однако, честь для скромного Зверя! Я выпустил когти и пригнулся, заставляя свое тело постоянно менять очертания, чтобы у стражей не было возможности определить мои истинные размеры. Я решил применить эту военную хитрость, поскольку не знал, что было на уме у приближающихся врагов и насколько они сильны. Не знал потому, что не мог перехватить ни единого мысленного импульса. Это меня, естественно, беспокоило. Раньше мне приходилось сталкиваться с этими, самыми загадочными из времян, лишь на пружине, а там все было иначе. Мы обменивались ударами и репликами, не прибегая к уловкам вроде прочтения мыслей или маскировки. Вследствие этого об их образе мышления я имел лишь смутные предположения. Впрочем, я точно знал, что всадники являются существами, во многом похожими на меня самого, и это внушало мне надежду на то, что их можно обмануть. Алые балахоны стражей развевались на несколько метров, в руках поблескивали длинные пики, а вытянутые шлемы играли красными солнечными бликами. Поскольку мне приходилось смотреть на них против Солнца, лиц разглядеть я не мог. Возможно, их у врагов не было, так же, как и у крылатых, я точно не помнил, но стражи представляли иную расу разумных времян, и я предполагал, что они отличаются от безликих не только отсутствием крыльев. Всадники плавно покачивались в седлах, когда лошади перепрыгивали через очередной валун. Оружие воинов, однако, оставалось неизменно направленным в мою сторону. У лошадей, белых, даже в красноватом отсвете слабо мерцающих попон, были вытянутые, как и шлемы всадников, черепа и острые зубы хищников. Темные впадины их глаз почти не отражали свет и потому казались бездонными. Как и хозяева, в «мыслительном эфире» лошади соблюдали полную тишину.

Я распластался по земле на максимальное расстояние по фронту и замер. Когда всадники подъехали достаточно близко, я ударил по пыли, словно собирался выбить этот обширный ковер, делая генеральную уборку. Поднявшаяся стена беспросветного серого мрака поглотила стражей, но они, словно не замечая её, продолжали двигаться в мою сторону. Уклониться от столкновения я уже не мог и потому встал в полный рост. Легко перекусив пику первого из нападавших, я сдернул его с лошади и забросил далеко за прикрывавшие мой тыл скалы. Остальные всадники двинулись, окружая меня, с каждым шагом подъезжая все ближе.

Их острые пики мелькали с приличной скоростью, заставляя меня отбивать удары и уворачиваться без всяких пауз. Буквально через минуту я почувствовал незнакомую ранее усталость. Я был настолько удивлен этим обстоятельством, что тут же пропустил болезненный укол в спину. Стальной наконечник пробил мою густую шерсть и плотную кожу. Ничего жизненно важного он не задел, но боль выбила меня из колеи, а это привело к ещё одной досадной ошибке в обороне и новой порции боли. Такое развитие боя меня не устраивало, однако я не мог вырваться из плотного кольца бездушных всадников и не мог победить их всех одним ударом. Оставалось бороться, но я терял силы и, честно говоря, начал побаиваться их дьявольской настойчивости.

С трудом подавив зарождающийся страх, я сконцентрировался и вырвал пику у второго из нападавших. Он сумел удержаться в седле и выхватил меч. Ближний бой для меня был более предпочтителен, и потому я не стал от него уклоняться. Всадник рубанул, целясь мне в голову, сверху вниз, но его клинок разлетелся от удара моих когтей, а сам воин потерял равновесие и подался вперед. Я вновь взмахнул рукой, и противник лишился головы. Я чувствовал, как уходит проникший было в мою душу страх и на его место возвращается боевой азарт. Непобедимость бездушных всадников оказалась несколько преувеличенной. Я уже не обращал внимания на боль и непривычную усталость. Только битва и вкус свежей крови! Это стало моим кредо на ближайшие полчаса. Всадники продолжали атаковать, так и не обнаружив ни единого признака мысли. Даже умирая, они ни о чем не думали. Я как-то уже привык к пустоте в их мозгах и сосредоточился на том, чтобы ловить момент очередного удара и грамотно парировать его. Я рвал холеные лошадиные Шеи, подсекал хвостом их стройные ноги и вспарывал подпруги вместе с животами. Третий всадник вышел из боя именно потому, что попал под тушу своего животного и долго не мог из-под неё выбраться. Я не стал его убивать в таком жалком положении потому, что спешившийся воин был более легкой добычей в любом случае. Страж наконец выбрался из-под мертвого коня и бросился на меня, размахивая клинком. Он оказался не слишком высокого роста и потому не смог дотянуться своим мечом до моего горла. Я одолел его с огромным трудом, но все же до того, как он и четвертый всадник сумели втоптать меня в пыль.

Я обливался потом и кровью, слабея, но не сдаваясь. Последний из врагов вел себя примерно так же, как третий. После того, как я переломал ноги его коню, у стража не осталось никаких шансов на победу, но он все равно рвался в бой, попеременно тыча в меня мечом и обломком пики. Я разделался с ним за несколько секунд и устало опустился на скользкий от крови валун. Действие изолирующего местность Звука ослабло вместе со мной, и вокруг снова появился воздух, хотя атмосферное давление пока составляло не больше одной десятой от нормального. Это пришлось весьма кстати. Я с удовольствием вдохнул полной грудью. Мне ужасно хотелось попить и прилечь, расслабив все мышцы. Я попытался зализать раны, но меня мучила жажда, и я не смог выдавить из себя ни капли слюны. Покачав головой, я зачерпнул пригоршню песка и проник в её суть. Обычно такая элементарная процедура, как преобразование вещества в воду, отнимала не более секунды, но сейчас я крепко задумался на несколько минут. После изнурительного боя мои нормальные способности почти исчезли. Все-таки добившись трансформации песка в пригоршню воды, я выпил соленую жидкость и почувствовал некоторое облегчение.

Теперь я мог зализать свои раны, чтобы не терять силы вместе с вытекающей кровью. Я повернул голову назад, чтобы дотянуться до раны в спине, и похолодел.

Мгновение остановилось, плеснув мне в лицо порцию животного ужаса. Я увидел сверкающий красными бликами меч воина, выброшенного мной в самом начале боя за скалы. Оружие уже заканчивало свое движение по круговой траектории и стремительно приближалось к моей шее. Я хотел отскочить в сторону, но усталые мышцы не смогли сократиться с нужной скоростью, и я чуть было не опоздал…

Умереть от удара сзади, в ужасе, одиночестве и бесславии… Смерть была недостойна Зверя, но уклониться было некуда, а подпрыгивать некогда. Оставалось пригнуться, а лучше вообще провалиться сквозь землю…