– Может, и так, – улыбнулся Пузырь. – Ладно, считай, что на сегодня дела закончены. Поехали, отметим твой первый рабочий день!

Ровно в полдень адвокат Козырев был в следственном изоляторе Бутырок. Оформив все необходимые документы, выписав талон вызова, он шел по узкому полутемному коридору. Отыскав кабинет номер 49, приоткрыл дверь.

За столом уже сидел следователь. И еще один человек в штатском. Адвокат молча вошел и холодно поздоровался с присутствующими.

Следователь посмотрел на часы и сказал:

– Сейчас должны привести вашего подопечного.

– Кстати, – проговорил адвокат, – я бы хотел перед началом очной ставки переговорить с ним.

– Давайте лучше сделаем это после очной ставки, – произнес следователь.

– Как же я смогу подготовить его?

– Я не хочу, чтобы вы с ним разговаривали до очной ставки, – настаивал следователь.

– Но таким образом вы нарушаете право на защиту моего клиента!

Следователь замялся. Мужчина, сидевший напротив, покачал головой. Было ясно, что он тоже имеет отношение к делу.

– Я могу узнать, что это за человек? – поинтересовался адвокат.

– Это человек из ФСБ, который осуществляет оперативное сопровождение этого дела, – ответил Барсуков.

– А потерпевший, или свидетель… Как его лучше называть?

– Потерпевший, банкир.

– Да, банкир. Он приехал?

– Да, он здесь. Он в соседнем кабинете, ждет вызова.

Вскоре в кабинет в сопровождении конвоира вошел Мальков. Конвоир передал следователю листок, на котором тот расписался, и вышел.

– Вот ваш адвокат, – обратился следователь к Малькову, – который будет вас защищать. Надеюсь, вы не возражаете? А если вам адвокат не нужен, вы можете написать заявление…

– Нет, мне адвокат нужен, – ответил Мальков.

– Я хотел бы предварительно переговорить со своим клиентом, – повторил адвокат.

– Я же вам сказал, – раздраженно сказал следователь, – что я категорически против.

– В таком случае, – сказал Козырев, – мой клиент вправе вообще не давать никаких показаний, согласно 51-й статье Конституции.

В кабинете повисла тишина. Фээсбэшник вопросительно посмотрел на следователя. Тот пожал плечами.

– Ну что же, – согласился следователь, – пусть будет так.

Следователь вместе с фээсбэшником вышли из кабинета. Адвокат подошел к Малькову и полушепотом сказал:

– Меня пригласили ваши ребята, – он назвал фамилии. – Одновременно я являюсь адвокатом Олега Петровича. – Он специально назвал Кострова по имени-отчеству, зная, что кабинет прослушивается. Мальков понимающе кивнул.

– Мне ваше лицо знакомо, – сказал он.

– Наверное, мы раньше пересекались по уголовным делам.

– Возможно… Ну, что там получается?

– Вы в курсе дела, что вчера вас по телевизору показывали, а сегодня в газетах написали?

– По телевизору я в камере видел.

– Кстати, в какой камере вы сидите?

– В милицейской. Хотя вчера была попытка перевести меня в обычную, к уголовникам. Они такое могут сделать – якобы по ошибке, случайно…

– Ясно. Сейчас будет очная ставка с банкиром. Я думаю, что вам лучше отрицать.

– Конечно, я буду все отрицать.

– Вы продумали версию, как вы оказались в этом ресторане?

– Очень просто. Он мой агент, вызвал меня на предмет слива информации.

– А как в папке оказались деньги?

– Не знаю. Может быть, это провокация, может, им галочка нужна, чтобы милиционера посадить.

– Хорошо, тогда будем начинать, – сказал адвокат, – а по ходу действия определимся. Если будут какие-то сложные вопросы, вы на них можете не отвечать. Кстати, когда вас брали, видеокамера была?

– Да, была.

– А деньги помечены были?

– Не знаю, я к ним не прикасался.

– Точно не прикасались?

– Совершенно точно.

– А когда изъятие было, понятые присутствовали?

– Да, были.

– Разговор записывался?

Мальков пожал плечами:

– Откуда я знаю… Обычно мы на таких мероприятиях пишем видео– и аудиозапись одновременно. Да, глупо все получилось… Приехали бы на полчаса раньше, осмотрели бы эту таверну и поняли, что она «заряжена». Да что теперь говорить!

– Есть пословица: знал бы, где упасть, соломки подстелил бы, – улыбнулся адвокат.

– Да, это точно…

Через несколько минут начались следственные действия. В кабинет вошел банкир Серебряков. Ему было лет тридцать пять, худощавый, с черными волосами, одетый в модный костюм серебристого цвета. Лицо его было немного испуганным. Рядом с ним расположился сотрудник ФСБ. «Охраняет, – подумал адвокат, – или просто психологическое воздействие…»

Следователь начал:

– Разъясняю вам порядок участия в следственном действии – очной ставке. Сначала я задаю вопрос потерпевшему, затем задаю вопрос подозреваемому. Каждый из вас не может перебивать и комментировать слова другого. По окончании очной ставки каждая из сторон, включая защитника, может задать вопрос. Мое же право – этот вопрос отвести.

– Но вы обязаны занести вопрос в протокол, – уточнил адвокат.

– Да, – кивнул следователь, – я обязан занести его в протокол. Давайте начинать!

После формальных вопросов, касающихся анкетных данных, следователь перешел к главному.

– Скажите, с какой целью вы оказались в ресторане?

– Меня вызвал оперуполномоченный Мальков, – стал отвечать Серебряков, – на предмет шантажа и вымогательства денег.

– С какой целью он вымогал у вас деньги?

– В случае моего отказа он обещал распространить компрометирующую меня информацию людям, которые в ней заинтересованы.

– Что это за люди?

– Это мои клиенты, партнеры, с которыми я веду банковский бизнес.

Следователь обратился к Малькову:

– Теперь вы объясните, как вы оказались в ресторане?

– Меня вызвал мой секретный агент банкир Серебряков для передачи важной конфиденциальной информации, – стал объяснять Мальков.

– И что же, такая информация была дана?

– Нет. Неожиданно разговор перешел на совершенно другую тему. Я предполагаю, что разговор записывался.

«Молодец, – подумал адвокат, – правильным путем идет!»

В конце очной ставки никто из сторон задавать друг другу вопросы не пожелал. Адвокат также промолчал. У него была такая тактика – чем меньше вопросов на следствии, тем больше возможности маневрировать в суде.