— Может быть, вы просто попросите его уйти? — спросила Леони, и глаза ее смеялись.

— Пожалуйста, попробуй сама это сделать, — предложил он.

Она попробовала. Пес посмотрел на нее, но не шелохнулся.

— Пожалуй, придется разрешить ему остаться, — согласилась Леони.

Рольф весело фыркнул.

— Думаю, именно это он и сделает.

Он наклонился, повернул ее голову к себе и с улыбкой нежно поцеловал, глядя в глаза. Потом он пошел уединиться, а Леони, беззаботно вздохнув, откинулась на его плащ. Они провели ночь, забившись между валунами и остатками башенных стен. Она спала в объятиях Рольфа, ощущая довольство и спокойствие, ее чувства гнева и обиды растворились благодаря желанию, которое он к ней испытывал.

Она не могла не принимать в расчет это обстоятельство. Что бы ни стояло между ними, Рольф действительно желал ее. Его собственный гнев не мог устоять перед его страстью. И сознание этого было как целительный бальзам для мучительных сомнений Леони.

Прошлой ночью он на какое-то, время внушил ей, что любит ее. Она упивалась этим и всеми прочими чувствами, которые он в ней пробудил. Леони покраснела, вспоминая, насколько Рольф был нетерпелив. Он разделся с ее помощью, помог раздеться ей, и они занялись любовью, неторопливо, наслаждаясь каждой секундой близости, каждой нежной лаской. Она никоим образом не могла бы себе представить, что такой ужасный день закончится столь неожиданно.

— Дорогая, краска, заливающая твое лицо, выдает твои мысли.

Леони еще больше покраснела, и Рольф весело рассмеялся. Он помог ей встать и вызывающе по-хозяйски похлопал по спине.

— Иди и займись своими делами, — произнес он с улыбкой. — Мы задержались здесь дольше, чем предполагалось.

По-прежнему испытывая беспокойство, Леони поспешно ушла. Когда она вернулась, Рольф надевал сбрую на своего коня. Он стоял, повернувшись к ней спиной, и не слышал, как она подошла. Она остановилась в сомнении. Ее вновь стало охватывать беспокойство. Невозможно было себе представить, что Рольф забудет о том, как она опоила его снотворным. Леони не хотелось думать о новом , приступе ярости.

Сделав несколько шагов, она оказалась за спиной Рольфа. Он все равно не повернулся, и она в волнении сжала свои ладони.

— Как вам удалось так быстро меня найти? Леони изо всех сил старалась, чтобы ее голос звучал ровно.

— Если расспросишь, то все узнаешь. Люди видели, как вы съезжали с главной дороги. Ясно было, куда вы направляетесь, поэтому я даже в темноте легко нашел ваш лагерь. Однако я не допускал мысли, что тебя там не окажется.

Он медленно повернулся и посмотрел на нее.

— Я… так благодарна, мой господин, что вы меня нашли в нужный момент.

— Ты знаешь, куда они тебя несли?

— В замок по соседству. К его владельцу, который занимается вымогательством, прибегая к пыткам. — Она вздрогнула. — Я уверена, что вы спасли мне жизнь.

— Леони, они не убили бы тебя. Будь я проклят, ты представляешь собой слишком большую ценность.

— Их не интересовало, кто я такая и какова моя ценность. Я уверена в этом.

— Они бы поняли, какова твоя ценность, стоило тебе назвать свое имя.

Он произнес это как бы между прочим, но что он хотел этим сказать? С ее именем никто не стал бы считаться. Потом она вспомнила, как повели себя похитители, поняв, кто такой Рольф. Даже самонадеянный Дерек утратил смелость, узнав, что захватил жену Черного Волка.

— Теперь понимаю, что все эти годы жизни в Першвике я жила слишком замкнуто. Я не представляла себе, что такое может произойти, — задумчиво произнесла Леони. Рольф усмехнулся:

— Как могла ты этого не знать? Твой сосед был одним из худших людей такого рода.

— Сосед? О ком вы говорите?

— А как ты думаешь, о ком? — презрительно произнес Рольф. — О Монтиньи и его сыне. Не сомневаюсь, что в деле участвовали и его вассалы. Это и объясняет, почему они так перепугались и не признали меня сюзереном. Вне всякого сомнения, они решили, что я приехал, чтобы полностью восстановить справедливость.

Леони оцепенела.

— Не верю! Я знала семью Монтиньи всю свою жизнь. Сэр Эдмонд был добрым соседом, а Алан…

— Не напоминай мне об этом юнце, — сердито прервал ее Рольф. — Леони, хочешь верь, хочешь нет, но Монтиньи виновны во многих преступлениях. Они хитро вели себя. Их жертвы не знали, где их прячут и кто получает за них выкуп. И, разумеется, убитые не могли ничего рассказать. Однако в течение долгого времени Генриху поступали жалобы из центральных графств страны. Только недавно ему стали известны имена жертв, и он смог заняться судьбой погибших.

— Для вас недостойно клеветать на того, кто умер и не может защитить свое имя.

— Мадам, а как, по-твоему, он погиб? В конце концов нашлось немало добрых людей, знавших о его делах и готовых свидетельствовать против него. Он был убит, сопротивляясь аресту. Его сын бежал, прежде чем его могли судить.

— Но это бессмысленно. Сэру Эдмонду принадлежал весь Кемпстон. Зачем ему была нужна противозаконная добыча?

Рольф пожал плечами.

— При Стефане у него было гораздо больше крепостей, которые ему пришлось уничтожить. Думаю, он прибегнул к незаконным средствам, чтобы вновь сколотить состояние, к которому был привычен. Он всегда вел расточительную жизнь.

Леони вспомнила рассказы о том, в какой роскоши жил сэр Эдмонд.

Заодно она вспомнила неясные разговоры о вещах, о которых не хотела ничего знать. Неужели эти слухи были правдивы? Она не могла в это поверить, особенно если речь шла об Алане. Может быть, его отец и был испорченным человеком, но застенчивый и слабовольный Алан? Нет.

Но сейчас время было неподходящее для того, чтобы затевать спор.

— Не пора ли нам ехать, мой господин? — спросила она.

— Думаю, Гай уже достаточно давно пребывает в томительном ожидании наказания. Да, пора ехать.

Он сел на коня, поднял Леони в седло и крепко обнял ее, когда конь поскакал.

— Какого наказания? Что совершил этот оруженосец? — поинтересовалась она.

— Из-за него ты оказалась в опасности. Они въехали в лес.

— Но он лишь выполнял мои распоряжения! защищала она воина.

— Дело не в этом. Он отвечал за тебя. Уж он-то не должен был съезжать с дороги. Его счастье, что прошлой ночью я его не убил. Сегодня вечером, когда мы доберемся до Круела, он получит двадцать ударов плетью, и пусть благодарит, что тем дело и кончится. Ему известно, что он поступил против правил.

Леони пришла в ужас.

— Мой господин, не наказывайте его. Никто не должен страдать из-за моих ошибок.

Чтобы Рольф мог слышать ее из-за стука копыт, ей приходилось кричать.