«Большое количество итальянцев хотят покинуть “Белый Крест” Но тут поблизости началось побоище. Поначалу все только выкрикивали взаимные оскорбления. Накопившиеся эмоции проявлялись лишь в устной форме и соответствовали обостренной ситуации в городе. Но тут вдруг чей-то голос кричит: “У одного из итальянцев пистолет!” Начальник полицейской охраны вызвал редактора “Il Popolo” доктора Баттисти с требованием сдать оружие, и тот ответил: “Ни у кого нет оружия, дайте нам пройти!” А в Штифтгассе на входе – огромная толпа»[318].

Без четверти одиннадцать полиция продолжала вести переговоры с организатором встречи Чезаре Баттисти, и он обещал увести итальянских студентов мимо ресторана «У Золотой Розы» в сторону Бургграбена, если им освободят левую сторону улицы Герцога Фридриха. Впоследствии признавалось, что все еще можно было удержать под контролем и решить мирным путем. Однако в это время со стороны ресторана «У Золотой Розы» послышались выстрелы.

Некоторые итальянские студенты, стоявшие на углу, не выдержав эмоционального напряжения, попытались самостоятельно прорвать заслон пангерманистов, выхватили оружие и начали стрелять по немецким демонстрантам. Около десятка человек оказались травмированы и ранены.

Толпа озверела и кинулась на студентов, готовая растерзать их. Полиция оттеснила итальянцев, размахивавших револьверами, разоружила их и втолкнула в ресторан, после чего заняла позицию между демонстрантами и входной дверью. Часть итальянцев укрылась еще дальше – в здании башни. Но тут в ход пошли палки, и началась сумятица. Четырнадцать итальянских студентов и некоторые сотрудники полиции получили сильные ушибы. Находящийся при исполнении полицейский лейтенант Карл Бергер получил ранение в грудь.

* * *

От выстрелов итальянцев оказались ранены не только полицейские, но и гражданские лица, которых тоже немало было на месте события.

Учитель физкультуры местной школы был ранен в обе руки, а железнодорожный служащий Роберт Энгельбрехт – в область паха.

Мариус Гиус, студент факультета философии Венского университета, был ранен в голову рикошетом. Пуля застряла в подмышечной впадине студента Оскара Лехлейтнера, другая попала в руку студента-медика Антона Патшайдера, третья – в живот кузнеца Рудольфа Леопольда. Полицейский Андреас Вакер получил травму ноги, еще одна пуля царапнула голову железнодорожника, а верх его головного убора превратился в решето. Легко отделался доктор Франц Хертнагель: случайная пуля срикошетила в его бумажник. Все пострадавшие были доставлены в мэрию, где развернулся экстренный пункт скорой помощи, такой же пункт был и в полицейском участке. Некоторых следовало немедленно доставить в больницу, где есть специальное оборудование.

Из показаний офицера полиции Томази:

«В воздухе летают трости. И тут – выстрел. Потом кто-то кричит: “Не вышло!” Тогда и стало ясно, что итальянцы были заранее готовы к физическому насилию, в противном случае они бы не пошли в гостиницу с оружием. Толпа в бешенстве. “Weisses Kreuz” превращается в мишень. Часть итальянских студентов укрылась в его номерах, а другая группа искала убежища в гостинице “У Золотой Розы”. Толпа немцев, получившая первый удар, угрожала принять ответные меры, если итальянцы не будут немедленно арестованы».

Забегая вперед, можно сказать, что агент Томази, как добросовестный служака, в своих показаниях всего лишь слово в слово повторяет ставшие достоянием общественности слова мэра Грайля, сказанные чуть позднее – вечером 4 ноября на чрезвычайном заседании городского совета: «Изъятое у задержанных оружие показало, что они были заранее готовы к насильственной конфронтации. И ведь еще неизвестно, сколько револьверов и сколько стилетов было выброшено в сорок семь туалетов города»[319].

Половина двенадцатого ночи. В окна отеля «Белый Крест» летят камни. У полиции появилась новая проблема. Толпа разделилась на две части: одна осталась на улице, а вторая устроила дежурство в вестибюле гостиницы, и засевшим внутри итальянцам угрожала реальная опасность.

* * *

В это время в кабинете военного советника лейтенанта фон Рунгга совещались бургомистр Грайль и имперский советник барон фон Лихтентурм. Их разговор достиг высшей точки кипения. Грайль нервно мерил шагами кабинет, и его щеки постепенно наливались краской. Барон был, напротив, брезгливо холоден, что лишь подчеркивало его злость.

Вопрос стоял о введении в город армейских частей.

– Я не могу на это согласиться, – твердил мэр. – Военное присутствие вызовет еще большее раздражение в городе и брожение в умах!

– Ну так делайте что-нибудь! – бросил с досадой Лихтентурм. – Здесь вам легко приводить доводы и контрдоводы. Пойдите и попробуйте их уговорить, чтобы они разошлись. Это же ваш город, в конце концов.

Вошел взвинченный губернатор Шварценау, сказал с порога:

– Почему до сих пор нет военных? В ратуше заперты итальянцы. Там всего два наряда полиции. На улице две тысячи человек. Осада начнется с минуты на минуту. Чего вы ждете?

Барон фон Рунгг молчал, наблюдая все это со стороны. Исполнять приказ предстояло именно ему. Когда его позднее спрашивали об этом, он сказал, что ночью, когда он отдавал приказ солдатам, он был убежден, что все итальянцы фактически заперты в двух гостиницах, где их жизни угрожает опасность, и что ожесточение людей переросло в безумие, поэтому, по его заключению, навести порядок без применения военной силы уже невозможно.

В это время часы на башне пробили полночь.

В период с полуночи до половины первого полицейские пытались провести в участок небольшие группы итальянцев, забаррикадировавшихся внутри гостиницы «Белый Крест». Они дважды повторяли эту попытку. Но как только охранники выходили на улицу с итальянцами, толпа, «как безумная», кидалась на их группу, чтобы линчевать «велшей».

В это время в переговоры с демонстрантами вступил только что прибывший на улицу Герцога Фридриха мэр города Вильгельм Грайль.

Пятидесятичетырехлетний Вильгельм Грайль управлял Инсбруком восемь лет. Этот типичный представитель набиравшего вес буржуазного класса родился в Инсбруке в семье преуспевающего торговца, но с самого начала думал о карьере чиновника и хозяйственника монархического образца. Амбиции Грайля не были пустыми: он действительно хорошо разбирался в финансовых и промышленных вопросах и немало сделал для родного города.

В 1885 году Грайль стал членом городского совета, а в 1886-м – вице-мэром. Однако поста бургомистра ему пришлось ждать десять лет, и он вступил в должность только в 1896 году. Ситуация в городе была в то время относительно спокойная, и Грайль занимался своими привычными делами – строил бани и газовые заводы, расширял и обновлял город. Район Вильтен, считавшийся ранее пригородом Инсбрука, стал частью города по решению Грайля.