кости, мои "ай!" и уверенные шаги Лорда со скрипом прогнивших досок. Вольтер быстро подошёл, схватил меня за запястье, потянул на себя и коснулся уже опухшего места. Резкая боль отвлекла от злого взгляда, я всхлипнула. Уже после заметила, как Барсик, опустив голову, смотрит в пол перед собой, а Высший прожигает его взглядом.

Взмах рукой и замогильный голос Вольтера сообщает отцу, вышагивающему из перехода:

– Я же говорил, что его лучше сразу убить.

Вильгельм подошел к нам ближе и встал напротив парня, скрестив руки на груди и смотря с полыхающим гневом. Я же, очнувшись, вырвала уже полностью целую руку из ладони мужчины и отошла на пару шагов, ощущая, что мое личное пространство бесстыдно нарушают.

– Вы все знали… – усмехнулся Барсик, – а я идиот!

Он схватил в кулак прядь собственных волос и зашипел от досады. Лорды же просто молча стояли и смотрели на провинившегося. Через полминуты Вильгельм повернулся, оглядел меня, удовлетворенно кивнул и сказал другому Лорду:

– Отведёшь её в школу?

Вольтер кивнул, усмехнулся и уже было пошёл в мою сторону, как до меня дошло, что сейчас будет.

– Н… не надо… пожалуйста! Это я его попросила! – закричала я, пятясь назад от мужчины, что уже подошел почти в плотную.

– Врешь, – донеслось от него, – не думаешь, что глупо защищать его после того, как он сделал тебе больно?

Я качнула головой, заставив его идти медленнее, и выставила перед собой руки.

– Не подходи… те! – не знаю откуда во мне взялась смелость, но Лорд и вправду остановился.

На размышления мне была дана секунда. Потому я сказала первое попавшееся, что вообще могло прийти мне в голову:

– Прости его, папа! – глаза обоих Лордов увеличились от удивления.

Естественно, я вообще, кажется, первый раз в жизни настолько откровенно манипулирую лестью. Сама даже в шоке.

– Обещаю, что он выплатит компенсацию! И сделает все, что должен сделать по закону в случае, когда кто‑то пытается украсть Л… леди!

Папандр перевёл взгляд с меня на парня и обратно. Вольтер же усмехнулся и спросил:

– Умереть? Что ж, я, пожалуй, останусь посмотреть на это.

Я поперхнулась. Жестокие у них законы. Я то думала ему тюрьма светит или что‑то подобное.

– Т… тогда, я утверждаю, что сама хотела сбежать! А он меня отговаривал! – совсем обнаглела я.

Лорды, видимо, только сейчас поняли с кем связались, потому почти слаженно закатили глаза. Отец так вообще тяжело вздохнул.

– Мы слышали ваш разговор, – наконец соизволил ответить папочка.

Я своевременно пожала плечами и соврала без единого зазрения совести:

– Это у нас шифр такой. И расшифровку только мы знаем!

Повисла гнетущая тишина. Даже Барислав поднял не моргающий взгляд на меня, осуждая за ту чушь, что я несла. Нет, ну а вдруг прокатит. Ему‑то какая разница, как умирать? Я тут из кожи вон лезу, а он даже не благодарен!

– Ладно. Но я обещаю вам двоим, что еще одна попытка – не важно с чьей стороны, и я посажу тебя в башню, а его просто убью! – устало, но зло произнес Вильгельм.

А я от неверия улыбнулась и даже подпрыгнула от радости. Котячье лицо вообще можно было описать словами "Серьезно?! А что так можно было?!".

Отец открыл портал, махнул мне рукой и выкрикнул "Живо домой!", так что я крайне задорно проскакала к нему, чмокнула на радостях в щеку и припустила к Бориславу. Пока толкала парня в спину, надавала ему пару звездюлей.

– Глупо, – сказал напоследок Лорд Вольтер и тоже шагнул в переход, только что выстроенный им самим.

Вильгельм тяжело вздохнул, взглянул вслед другу (или нет) и пошёл в нашу сторону.

16

Кислород заканчивался. Легких я уже не ощущала, лишь медленно погружалась под воду. Лучи небесного светила хоть и преломлялись через ее толщу, но я все так же отчетливо могла разглядеть свою ладонь, тянущуюся вверх.

Я определенно хотела жить. Хотела бороться за своё пусть и печальное существование. Да только… только я слишком устала от вечного бега сквозь леса и пустыни по бесконечным горным массивам и ледяным пустошам. Где бы я не была, моей жизни всё время что‑то угрожает. Как бы я не поступала, я навечно останусь недостаточно хорошей. Не такой правильной и не такой красивой.

Стоит ли вообще что‑либо предпринимать, если все уже сказано и принято?

Все темнеет. Свет больше не пробивается сквозь водные потоки. Сознание покинуло? Или… или огромная тень заслонила мне свет?

По воде проходит легкая рябь. Второй вариант. Я не смогу определить кто наверху, не увидев самостоятельно. Потому… есть только два пути: погибнуть утонув здесь или же там, но испытав удачу. Из носа вырывается небольшая стайка пузырьков, подтверждая, что я все еще жива. Теперь тот, кто находится наверху, кем бы он ни был, знает это так же отчетливо, как и я.

Вот я уже чувствую ногами песчаное дно. Ступни холодеют от неожиданного соприкосновения, но я, наконец, понимаю, что никто меня не спасёт. Странное чувство, я и так знала это, может даже отчетливее чем сейчас. Но только в данную секунду осознала, что я одна. Будто природная уверенность и глупость давали чувство защищенности, не позволяя скатиться в апатию.

Я уверенно встала ногами на речное дно. Что же уготовила мне судьба? Смерть или долгие мучения? Выбор между двух зол.

Как бы то ни было, я выбираю тот путь, что позволит мне жить. Потому слегка сгибаю колени и с силой отталкиваюсь, помогая себе руками. Я плыву вверх – туда, где меня кто‑то ждёт.

Очередной учебный день начался с головной боли. Даже не так, голову просто разрывало. Потому я, только проснувшись, смогла лишь разлепить глаза и посмотреть в сторону окна. За окном же было достаточно сумрачно, что нескончаемо радовало: чтобы опоздать нужно потрудиться.

Вчера я настолько устала, что, только коснувшись подушки, упала в сон. Причём, именно упала. Помню только как садилась на кровать, а дальше – темнота. По ощущениям вчера я закончила недельный запой, да такой, что за все время белочка раз семь приходила. Каждый день, то есть. Или, как вариант, вчерашнее "вино" так только называлось. На самом же деле это был неразбавленный спирт или на худой конец яд. Второе мне было предпочтительней.

Что касается основной проблемы, а именно Барсика, то это был точно последний раз, когда я влипала в неприятности из‑за него. А я именно влипала, потому как отец теперь меня, если не призирает, то считает неразумной идиоткой точно. Нет, ну