— Я же говорил, что ему нельзя доверять.

Рисса проигнорировала его и направилась в одно место, которое он часто посещал. На балкон. Сначала она не увидела его, но ступив дальше под козырек, который прикрывал ее от проходящей грозы, она смогла увидеть фигуру своим периферическим зрением. Это был Ашерон. Он сидел, подтянув к себе колени и обхватив их руками. Абсолютно голый, он уставился в пространство, не обращая внимания на колючий холод и на дождь, который лил прямо на него. Его волосы висели сосульками и по крайней мере двухдневная щетина покрывала его щеки. Стараясь не попадать под дождь, она медленно подошла к нему.

— Ашерон?

Он не ответил. Было в нем что-то неправильное. Было похоже на то, как будто он умер, а его душа еще не покинула тело. Она упала на колени перед ним.

— Младший брат?

Он повернул к ней свои глаза, полные ярости, которую она видела только тем утром, когда он вышвырнул ее из борделя.

— Оставь меня в покое, — выкрикнул он таким свирепым тоном, что честно это напугало ее.

Краем глаза она увидела злость своего отца.

— Не смей разговаривать с ней в таком тоне.

— Пошел ты, ублюдок.

Стикс зарычал и ринулся на Ашерона. Рисса упала, когда Ашерон вскочил на ноги и побежал на Стикса с той же яростью. Она прикрыла рот в ужасе, когда они столкнулись под проливным дождем. Никогда раньше она не видела, чтобы Ашерон нападал на живого человека. Но он дрался против Стикса всем, чем мог. Апполон оттянул ее назад, чтобы они случайно не задели ее. Стикса учили сражаться с пяти лет лучшие инструкторы, которых только мог нанять ее отец. И Стикс избивал Ашерона там под дождем. И даже так, он все равно сражался с ним, как только мог. Но, в конце концов, он не мог сравниться со своим близнецом. Стикс пнул его в ребра.

— Ты жалок!

Ашерон перекатился по воде и заставил себя подняться. Когда он снова пошел на Стикса, тот опять его сбил с ног. Дождь лил прямо ему на лицо, смешиваясь с кровью, текшей из его глаза, рта и носа. И все равно он бежал на Стикса снова и снова, как будто думал, что его настойчивости будет достаточно, чтобы победить брата-близнеца.

— Стража, взять его, — приказал отец.

Он попытался бороться и с ними, когда они вышли, чтобы выполнить приказ, но Ашерон уже ослаб от схватки со Стиксом. Они оттянули его назад в комнату, где ждал мой отец. Он запустил руку в мокрые волосы Ашерона и оттянул его голову так, чтобы он смог увидеть все презрение короля к своему старшему сыну.

— Бейте его до тех пор, пока вся кожа не слезет у него со спины. Если он потеряет сознание, приведите его в чувство и продолжайте бить.

Ашерон холодно рассмеялся.

— Я тоже люблю тебя, папочка.

Отец дал ему пощечину.

— Уберите его отсюда.

— Отец? — спросил Апполон с удивленным взглядом.

Ее отец усмехнулся.

— Он так меня называет, но он не мой сын. Моя бывшая королева нагуляла и вот породила эту мерзость.

Рисса почувствовала, как у нее закапали слезы от язвительных отцовских слов.

— Он человек, отец.

Они все засмеялись. Не стерпев их осмеяния, она последовала за стражей, чтобы хоть как-то облегчить наказание Ашерону. К тому моменту, как она дошла до внутреннего двора, где они били его, он уже истекал кровью. Но в отличие от прошлых наказаний он боролся с их сдержанностью.

— Бейте меня снова! — выкрикивал он страже, — сильней!

Его необузданный гнев полностью шокировал ее. Он смеялся над ними, как будто то, что они делали, доставляло ему удовольствие.

Он что совсем с ума сошел? Да что же с ним такое случилось? Ашерон выкрикивал им колкости до тех пор, пока не впал в забытье от побоев. Стражники обменялись настороженными взглядами, прежде чем один из них, самый высокий, взял ведро воды, чтобы привести его в чувства. Рисса положила свою руку на его.

— Прошу вас, не надо, — умоляла она.

— Ваше высочество… Ваш отец будет в гневе, если узнает, что мы не выполнили его приказа.

— А мы не скажем ему. Пожалуйста. Он и так через многое прошел.

Стражник кивнул и пошел отвязать его. Она видела жалость в их глазах, когда они несли его назад в комнату и, под ее чутким руководством, положили Ашерона на кровать лицом вниз. Они развернулись и оставили ее наедине с братом, который выглядел настолько уязвимым, лежа на кровати и истекая кровью. Рисса не имела ни малейшего понятия, куда пропали Апполон, ее брат и отец. Да ей было все равно. Пусть они сгниют за свою жестокость. Ее рука дрожала от жалости к ее брату. Рисса убрала волосы с его щеки. Он весь горел в лихорадке.

— Не волнуйся, Ашерон. Я о тебе позабочусь.

— Да уж. Это было в высшем роде занимательно.

Артемида оторвалась от созерцания того, как ее кори купались в фонтане, который находился за пределами ее храма, и увидела своего брата рядом с собой.

— Что именно?

— У моей любимицы есть незаконнорожденный брат, которого они все яростно ненавидят.

Ее сердце застыло при упоминании об Ашероне.

— Правда? — спросила она, надеясь, что он не уловит заинтересованность в ее голосе. Он кивнул прежде, чем сел рядом с ней.

— Я никогда не видел ничего подобного этому. Абсолютно голый, он тихо сидел под дождем, никому не мешая, а они выбили все дерьмо из него, затем оттащили вниз, чтобы дальше избивать кнутами.

Артемиде пришлось приложить массу усилий, чтобы никак не отреагировать на новости.

— Зачем?

— Без понятия. Но клянусь, что видел, как у наследного принца стоял, когда он прижал его к земле и избивал.

Артемида отвела взгляд, вспомнив, сколько раз Апполон издевался над ней в столь похожей манере. Странно, что он не замечал, что его собственные действия повторяются смертными. Ее бедный Ашерон. Она так хотела пойти к нему, но не смела. Апполон рассмеялся.

— Должен отдать честь этому человеку, он сражался, как лев против них. Даже кричал, чтобы его били сильнее.

Слезы едва не хлынули из ее глаз. Она быстро моргнула, чтобы прогнать их.

— Никогда не понимала людей.

— Именно поэтому мои Апполиты однажды поработят их. Люди слишком порочны.

Она покачала головой на план брата по низвержению людей, которых создал ее отец.

— Греки знают, что ты не станешь на их сторону в войне против атлантцев и Апполитов?

— Ты в своем уме? Конечно, нет. Пускай преподносят мне своих дочерей и устраивают жертвоприношения. Мне-то какое дело?

Артемида вздернула бровь от услышанного.

— Тебе ведь небезразлична твоя питомица, правда?