— Гад он, — буркнул Йомар. — Гнилая душа. Говорят, его мать была маурийкой, которую похитили пираты и продали зимбурийскому дворянину. Полукровок в Зимбуре не жалуют, вот он и прорывается наверх зубами и когтями. Сумел убедить генералов Халазара, что может быть хорошим лазутчиком, поскольку не похож на зимбурийца. Они согласились, и с тех пор без работы его не оставляют.

— Зачем тогда его послали на север? Там для лазутчика наверняка нет работы.

Йомар пожал плечами:

— Не знаю. Но Шеззек любую работу исполняет чуть-чуть лучше, чем надо. А Халазар любит, чтобы самые опасные его слуги были подальше от дома, не в руках его возможных соперников. — Наступило недолгое молчание, потом Йомар снова глянул на Дамиона. — Я в том переулке, на Яне, знал, что ты в мусорной куче. Больше тебе деваться было некуда. И мог сказать об этом зимбурийцам.

Дамион удивленно посмотрел на него:

— Отчего же не сказал?

— Никогда не помогаю им больше, чем приходится. Когда генерал Мазур меня купил, он сказал, что каждый раз, когда я его ослушаюсь, он будет убивать одного мохарского раба, и если я попытаюсь сбежать — тоже. Эта угроза сдерживала меня годами, я ему поверил. Мой народ считает меня предателем. Если я проезжаю мимо трудового лагеря, мне плюют вслед, и ничего я не мог бы объяснить. Я нашел маленькие способы бросать вызов зимбурийцам, но способы эти должны быть тайными.

Дамион вдруг понял.

— Когда ты узнал, что Лорелин убьют, тебе пришлось выбирать одну из двух жизней.

Йомар как следует приложился к фляжке и ничего не ответил. Дамион с растущим гневом отметил, что зимбурийцам, похоже, забавно было, что Йомара считают предателем, когда он на самом деле спасает жизнь своим соплеменникам. Как это должно было быть больно и как вывихнуло разум этого человека за многие годы! Если бы только судьба позволила ему остаться в Маурайнии, а не обрекла на это безнадежное путешествие! Тревога Дамиона за себя отступила, отогнанная мучительной тенью того Йомара, каким тот мог бы быть.

В это время три женщины сидели взаперти в кормовой каюте без окон. Из мебели в ней были только две дощатых койки с грязными матрасами, еще один матрас валялся прямо на полу. С потолка на цепи свисала масляная лампа. За наклонными стенами слышался рев и удары волн, сквозь закрытую дверь долетали вопли зимбурийцев. Три раза в день дверь открывали и женщин выпускали на нижнюю палубу, где им давали тот же паек, что и матросам: корабельные сухари, размоченные в бадье, иногда соленую рыбу или жилистое сушеное мясо. Для питья в каюту ставили небольшое ведерко. Иногда его наполняли, но реже, чем хотелось бы, и часто жажда сводила с ума.

Им дали и одежду — грубые балахоны, которые у зимбурийцев носили мужчины, потому что у двоих женщин были только те платья, в которых их схватили. Уже не особо чистые. Лорелин поделилась с подругами по плену содержимым своего узла, который ей оставили. Иногда давали для умывания ведро морской воды.

Не слишком помогало и то, что истории Лорелин и Аны звучали фантастически, вроде как из волшебной сказки. Разговоры Лорелин о том, что она слышит чьи-то голоса, были совершенно невероятны, а стоическое спокойствие Аны выводило из себя еще больше. Дело в том, что старуха утверждала, будто обладает похожими способностями.

— Я вижу все, что мне надо видеть, — объясняла она, показывая на затянутые пленкой глаза. — Свет и темноту. А остальное вполне могу воспринимать внутренним зрением.

Иногда Эйлии казалось, что она заперта в сумасшедшем доме, а иногда — что она сама сходит с ума.

— Меня… похитили, — произнесла она вслух, будто стараясь убедить себя, что это все на самом деле. Настолько это было похоже на ее собственные истории или грезы наяву, что даже сейчас казалось ненастоящим. — Меня схватили, потому что решили, будто я колдунья…

Эйлия осеклась и подтянула ноги, убирая их от проскочившей по полу крысы.

Ана повернулась к ней с добрым лицом.

— Я знаю, что вам это все очень тяжело, — сказала она, обращаясь к обеим девушкам. — И для бедного Дамиона тоже. Мне действительно жаль, что так вышло. Но что до меня — мне не на что жаловаться. Я хотела поехать на север и не могла найти ни одного капитана, который согласился бы туда плыть. Теперь я еду именно туда, куда хотела, — это положительно воля провидения.

Она отломила кусок корабельного сухаря и протянула крысе, которая взяла его у старухи из пальцев, как ручная, и быстро скрылась.

— Ана! — возмутилась Эйлия.

— Условия, конечно, не те, о которых я мечтала бы, это так, — добавила старуха, — но опять же не мне жаловаться, поскольку проезд бесплатный…

— Но Ана, ты же пленница! Мы все пленницы! — почти завопила Эйлия.

— На некоторое время. Мы покинем общество наших неприятных хозяев, когда прибудем на место.

Эйлия впала в безнадежное молчание. Интересно, что расскажет патриарх ее родным? Они ни за что не поверят, что она участвовала в колдовстве! Но если и не поверят, что они смогут сделать? Они же даже не знают, куда везут ее зимбурийцы.

Эйлия поерзала, устраиваясь поудобнее. Ноги затекли. Она попыталась встать, но качка корабля сбила ее с ног, и она легла снова, застонав. «Уйдите, не будьте настоящими!» — приказала она деревянным стенам, но они упрямо продолжали существовать.

— Ничего этого нет. Все это мне только снится.

— Эйлия, уже много дней прошло, недели. Не можешь же ты столько спать, — с беспощадной логикой указала Лорелин.

— Значит, у меня лихорадка, и это бред, — с надеждой предположила Эйлия. — На самом деле я не здесь, а на больничной кровати в бреду… ой! — завопила она, когда Лорелин ущипнула ее за руку. — Зачем ты?

— Больно?

— Конечно, больно!

— Ну, значит, тебе не снится. — Лорелин отвернулась к Ане. — Так ты считаешь, что тебе было предназначено оказаться на этом корабле? Ладно, а мы? Зачем здесь я, и какое это все ко мне имеет отношение? Ты бы рассказала мне, что все это значит.

— Да, полагаю, мне следует так поступить. Я не хотела тебя пугать, но определенно настало время тебе узнать. Ты в центре всех этих событий, — сказала Ана. — В некотором смысле мы все здесь из-за тебя. Этот человек, Йомар, получил от обоих своих хозяев приказ тебя найти, Дамион пытался спасти тебя от Мандрагора, Эйлия пришла искать тебя в развалины, чтобы утешить. И я тоже пошла искать тебя, когда узнала, что ты исчезла. Несмотря на записку, которую ты оставила, я подумала, что Мандрагор вполне может иметь отношение к этому событию. Ты — или Судьбы — свели нас всех вместе ради некоего общего предназначения.

— Моя Цель! — выдохнула девушка.

— Я тебе говорила о Трине Лиа, — сказала Ана.

— Да, но я все равно не понимаю. Я думала, что ее не считают реальной личностью.

— В западной традиции она стала символом, олицетворением Веры, — пояснила Ана. — Но в исходном элейском предании говорится о настоящем, живом человеке. Пришествие Трины Лиа было предсказано королевой Тринисии более двух тысяч лет тому назад. Элей верили, что наступит время великого зла и страдания, когда мир подпадет под власть злобного тирана. Но они же верили, что родится другой великий вождь, женщина, которая будет носить титул Трины Лиа — принцессы Звезд. Она родится человеком, но истинная ее природа будет божественной. Видишь ли, у элеев было поверье, что боги поклялись никогда более впрямую не вмешиваться в жизнь смертных, если только смертные об этом сами открыто не попросят. Также они не будут принимать телесный образ иначе как путем воплощения — то есть рождения в человеческом образе, когда они обретают не только людскую плоть, но и всю уязвимость человеческой природы. Поэтому элей считали, что божественная принцесса родится среди них.