– Койот в Лондоне, – вошел в кабинет Фишке. – Вот! – Он положил на стол лондонскую газету «Таймс». Гейдрих подвинул ее к себе.

– Вот, значит, куда они уехали. Прочитай, – передал он газету Берте.

– …Марк Бюркер, – продолжал инспектор полиции, – застрелен снайпером. До этого найдено тело его отца с осколочными ранениями. Все это очень странно, – отметил он. – Если сын убит в своем доме в районе Блюгрена, то тело отца найдено в противоположном конце города, в парке Шлюссершаф. Чем же отец и сын Бюркеры так кому-то насолили?

– Никто из родственников и друзей этой семьи ничего сказать не может, – проговорил лейтенант полиции. – И…

– Знаю, – буркнул инспектор, откинувшись на спинку кресла, – а тут еще в Лондон надо кого-то послать. Беата фон Доринг покончила с собой, выбросившись из окна частной клиники. И перед этим, как утверждает Скотленд-Ярд, убила англичанку. Вот и отдохнул, – ворчливо добавил инспектор.

– Значит, Ева вполне могла видеть Беату. Вот что, – посмотрел Гейдрих на Фишке. – Выясни, кто убитая и где и кем работала.

– Я уверен, Адмирал, – проговорил Ганс, – что убитая работала у кого-то из Уильямсов или она родственница кого-то из работающих на эту семью.

– А ты прав, черт возьми, – кивнул Вилли, – я сейчас подумал как раз об этом. Значит, Койот вышел на охоту. И теперь он не успокоится, пока не уничтожит всю семью Уильямсов и не заберет алмаз. Хотя тут невольно возникает вопрос, – добавил он, – что для нас важнее: алмаз или месть за убитую?

– А почему вы, дядя, думаете, что Беату убили? – непонимающе спросила Берта. – Ведь она…

– А это написано тут, – прижал ладонью газету Гейдрих. – Беата пришла к доктору после ранения. Возникает вопрос: как она могла попасть к нему, если в Лондоне была только дважды, довольно короткое время, и доктора знать просто не могла? Кроме того, – продолжил он, – убийство англичанки, которую нашли с ножом в сердце и отпечатками Беаты, совершено в районе Эджуре, в отеле, а клиника этого чертова доктора находится в Чегуэле. Дайте план Лондона, – приказал он.

Ганс встал, взял карту и расстелил ее на столе.

– Вот и посмотрим.

Все склонились над картой-планом. Гейдрих начал набивать табаком трубку.

– Убедились? – усмехнулся он. – Я неплохо знаю Лондон, – пояснил он удивленно смотревшей на него Берте. – И по-английски немного говорю, а читать не умею. Так что Беата просто физически не могла добраться до клиники этого доктора. Ее туда привезли, и она выбросилась в окно. Ее подставили, – уверенно проговорил он, – а не убили только потому, что там на чем-то засветился Койот, и англичанам, скорее всего семье Уильямс, хотелось узнать, кто ее напарник. Но она им этого удовольствия не доставила. Может, было немного по-другому, но суть та же, – уверенно заявил он.

– Похоже, что именно так все и было, – пробормотал Фишке.

– Отправить человека в Лондон немедленно, – приказал Гейдрих. – Найти этого доктора и узнать правду. И кстати, проверьте еще гнездо Уильямсов, – усмехнулся он. – Не было ли там в этот день чего-то необычного? Кстати, где они живут? – спросил он.

– В Ричмонде, – ответил Ганс. – Элитный район, можно сказать.

– Там и выясните, – кивнул Гейдрих. – И кто из родных Беаты в Берлине? – Он вопросительно посмотрел на Фишке.

– Она сирота, – ответил тот, – кроме Койота, у нее никого не было.

– Собственно, как и у Тормана, – пробормотал Вилли.

– Ты прав, – недовольно признал Джим, – не так просто подобраться к этой чертовой кукле. А она, кстати, выглядит очень даже ничего, – подмигнул он Куи. – И не подумаешь, что у нее взрослая дочь.

– Ну и оценка у тебя! – усмехнулся тот. – Не забывай, что она в данное время объект, то есть противник номер один. И помни правило: в противнике нужно отметать…

– …ум, силу и способность размышлять, – закончил Джим. – Но это не к нам, там за безопасность отвечает Эндрю Фуш. Мой знакомый, – криво улыбнулся он, – и мне хотелось бы поговорить с ним наедине. Кстати, Эндрю я даже сочувствую, – заметил он. – Есть человек, которого не остановят ни охрана, ни полиция, и если Эндрю забыл о нем, то он ему обязательно напомнит. Многие, и я в том числе, думали, что он мертв, погиб, но он жив. Собственно, я не думаю, что он охотится за алмазами, – добавил Джим, – и поэтому не выйдет на Лео де Брожака. Интересно, знает ли о его прошлом мадам Инель Леберти? Например, я просто, как говорят, глазам своим не поверил, когда его увидел. Разумеется, он изменился, но не настолько, чтобы его нельзя было узнать.

– Так сообщи полковнику – посоветовал Куи.

– Во время связи непременно, – ответил Джим.

– Про русскую ничего выяснить не удалось, – недовольно сообщил Эндрю. – По крайней мере выхода на кого-то, кто мог бы заниматься поиском алмазов, нет. Может, просто решила сама клад отыскать, ведь она жила на пособие для детей. У нас, да, наверное, и у них, нищие получают в несколько раз больше за одно подаяние. Вот чего я не пойму, так это отношения к народу в России. Правительство дождется, что снова будет революция. Вроде все довольны, нет демонстраций и…

– Хватит, Эндрю, – прервала его Инель. – Меня никогда не интересовала жизнь граждан другой страны, а ты в последнее время все чаще вспоминаешь Россию и ведешь себя так, будто готовишь там переворот. Я все время размышляю о том, как нам быть с алмазом, – вздохнула она. – И все более склоняюсь к мысли, что самое правильное – продать его. Я устала от постоянного страха.

– Конечно, продать можно, – спокойно проговорил он, – но что ты оставишь Марсии? Да, мы средний класс и живем в пределах своих средств. Но заверяю тебя, милая, все постоянно дорожает, и я не думаю, что музей сможет дать столько денег, чтобы…

– Вот еще одна из причин, – вздохнула она, – почему я хочу продать камень.

– А ты не думала о том, – спросил Эндрю, – что появятся вопросы, кому ты продала алмаз? Я почему-то уверен, что купят у тебя его с непременным условием – не сообщать имя покупателя. И поверь, ничего не изменится, а, наоборот, только ухудшится. Кроме авантюристов, которые пытаются выйти на алмаз, а мы просто не даем им возможности приблизиться к нему, при продаже алмаза появится куча людей, желающих содрать с тебя хотя бы половину полученного за камушек. И их мишенью станет Марсия, потому что, похитив ее, довольно легко можно будет получить выкуп. И насколько я знаю, в таких случаях очень редко отдают похищенных живыми. Я не пугаю тебя, а говорю, что будет, – добавил он.

– Буду откровенна, – тихо заговорила Инель. – Именно поэтому я и не продаю алмаз. Потому что сейчас мы можем содержать охрану и телохранителя для каждого. А продав алмаз, мы потеряем интерес людей, и содержание музея скорее всего будет убыточным. Но я не знаю, что делать, я устала от постоянного страха и…

– Тогда давай его продадим или спрячем, – спокойно продолжил Эндрю. – В общем, как ты решишь, так и будет. Для меня главное, чтобы вам было хорошо. Вот и все. Я сделаю все, чтобы обеспечить вашу безопасность, – заверил он. – А главное, я жду не дождусь, когда ты станешь моей женой и Марсия будет называть меня папой, – печально улыбаясь, добавил он. – Но почему-то начинаю сомневаться, что это когда-нибудь произойдет. – Вздохнув, он опустил голову, и было как-то непривычно видеть понурым всегда сильного, уверенного в себе мужчину.