Ну-ну. Занятые разговором, они не смотрели вверх на его автомобиль — Притчард вполне мог его запомнить. С другой стороны, узнав этот автомобиль, Дэвид Притчард только потешит свое самолюбие. Как же, Том Рипли настолько обеспокоен, что ездит по округе, стараясь узнать, чем занимается Притчард, что он ищет!

Том заметил, что лодка с подвесным мотором. А может, у них две таких штуки с крюками?

То, что им пришлось бы прижаться к стенке канала, если мимо пройдет баржа, и будет вообще некуда деться, если две баржи захотят разминуться в этом месте, не слишком успокоило Тома. Притчард и его компаньон выглядели так, будто занимались важным делом и были полностью им поглощены. Вероятно, Притчард очень хорошо платит своему помощнику. Интересно, он ночует в доме у Притчардов? И кто он, местный или из Парижа? Что Притчард сказал ему, как объяснил цель поисков? Аньес Грэ должна бы знать что-нибудь об этом светловолосом незнакомце.

Каковы шансы у Притчарда найти Мерчисона? Притчард сейчас примерно в двенадцати километрах от своей добычи.

Ворона пролетела внизу с противным и наглым криком: «Кра, кра, кра», звучавшим как издевательский смех. Над кем эта птица смеется, над ним или Притчардом? Конечно, над Притчардом! Том сильнее сжал руль и улыбнулся. Притчард, этот сумасшедший ублюдок, получит то, что он заслужил.

Вот уже несколько дней Том не получал никаких известий от Элоизы и мог только предполагать, что она все еще в Касабланке. Вероятно, отослала пару открыток в Вильперс, которые придут через несколько дней после ее возвращения. Такое раньше бывало.

Чувствуя беспокойство, Том позвонил Клегам и, стараясь казаться спокойным и веселым, поговорил с ними о Танжере и дальнейших поездках Элоизы. Они были англичанами, он — отошедший от дел юрист, очень приличный и располагающий к себе человек. Они, конечно, ничего не знали о связи Тома с Бакмастерской галереей. Имя Мёрчисона, скорее всего, улетучилось у них из головы, даже если они когда-либо его слышали.

Настроение Тома улучшилось, и он сделал наброски интерьера комнаты для своей следующей картины, той комнаты, что примыкала к холлу. Он хотел написать композицию в пурпурных и почти черных тонах, оживленную одним бледным пятном. Возможно, это будет ваза, пустая или с единственным красным цветком, который можно добавить позже, если ему покажется, что так будет лучше.

Мадам Аннет считала, что он немного «melancholique»[50]из-за того, что мадам Элоиза не пишет.

— Это верно, — сказал Том, улыбаясь. — Но знаете, почта там работает так отвратительно...

Однажды вечером, в девять тридцать, он отправился в bar-tabac, чтобы сменить обстановку. В это время там были совсем другие посетители, не похожие на тех, что приходили в пять тридцать, после работы. Несколько человек играли в карты. Когда-то Том думал, что они в большинстве своем холостяки, но вскоре убедился, что это не так. Многие женатые мужчины просто любили проводить вечера в местной таверне, вместо того, например, чтобы смотреть дома телевизор, — который фактически они могли посмотреть у Мари и Жоржа.

— А те, кто не знает таких очевидных вещей, вообще должны заткнуться! — Мари, разносившая пиво, крикнула это кому-то или, возможно, всем, кто находился в баре. Она улыбнулась Тому и приветливо кивнула.

Том отыскал свободное место у стойки. Приходя сюда, он предпочитал стоять.

— Мсье Рипли, — обратился к нему Жорж, опиравшийся толстыми руками о край алюминиевой раковины по другую сторону бара.

— М-м... кружку бочкового пива, — сказал Том, и Жорж вышел, чтобы выполнить его заказ.

— Он неряха, вот что! — сказал человек справа от Тома. Приятель говорившего ответил ему соленой шуткой, засмеялся и хлопнул его по плечу.

Том сдвинулся влево, подальше от загулявших приятелей. Он слышал обрывки их разговора: о северо-африканцах, о каком-то строительном проекте, о подрядчике, который собирается строить дома.

— ...Притчард? — Короткий смех. — Рыбачит!

Том навострил уши, не поворачивая головы. Эти слова долетели от стола, стоявшего у него за спиной слева, и он, бросив туда взгляд, увидел троих человек, сидевших в рабочей одежде; всем им было около сорока. Один тасовал колоду карт.

— Рыбачит в...

— Почему он не ловит с берега? — спросил другой. — Какую-то лодку привез. — Сухой треск колоды и движение рук, раздающих карты. — Да он утонет в этой лодчонке!

— Э, ты разве не знаешь, чем он занимается? — произнес другой голос. Какой-то молодой человек подошел к ним со стаканом в руке. — Он не рыбачит, он чистит дно. У него две драги с крючьями!

— А, да, я видел, — сказал один из игроков без всякого интереса, готовясь начать игру. Карты были уже сданы.

— Он ловит этими драгами плотву?

— Нет, старые рваные ботинки, консервные банки, ломаные велосипеды! Ха-ха!

— Велосипеды! — воскликнул молодой человек, который все еще стоял. — Мсье, вы не смейтесь! Он уже вытащил один велосипед! Я сам видел! — Он захохотал. — Ржавый и погнутый.

— А зачем?

— Антиквариат! Разве поймешь вкусы этих американцев? — заметил другой.

Снова смех. Кто-то закашлялся.

— Это верно, у него есть помощник, — заговорил человек за столом, повышая голос. В это время игровой автомат с мотоциклистом выдал кому-то джекпот, и возгласы от двери заглушили продолжавшийся разговор.

— ... другой американец. Я слышал, они говорили по-английски.

— Они не ловят рыбу, это чушь.

— Американцы... если у них есть деньги для такой ерунды...

Том отпил пива, затем не спеша закурил сигарету.

— Он действительно что-то ловит. Я видел его у Море!

Стоя спиной к столу, Том продолжал слушать, даже когда по-приятельски обменялся несколькими словами с Мари. Но игроки больше ничего не сказали о Притчарде — они погрузились в свой собственный закрытый мирок. Том знал два слова, которые прозвучали в разговоре, — gardons, разновидность плотвы, и chevesnes, тоже съедобная рыба из семейства карповых. Нет, Притчард не ловит этих серебристых рыбок, старые велосипеды он также не ловит.

— А мадам Элоиза? Encore en vacances?[51]— спросила Мари. Ее темные волосы растрепались, и глаза сверкали, как всегда, неистово, хотя она всего лишь машинально протирала деревянную столешницу бара влажной тряпкой.

— А?Да, — ответил Том, доставая деньги, чтобы расплатиться. — Очарование Марокко, знаете ли.

— Марокко! Ах как чудесно! Я видела фотографии!

Мари произносила те же фразы, что и несколько дней назад, вспомнилось Тому, но она была занятой женщиной, вынужденной оказывать гостеприимство сотне, а то и более, посетителей каждое утро, день и вечер. Перед уходом Том купил пачку «Мальборо», как будто благодаря этим сигаретам Элоиза быстрее к нему вернется.