но бывает, что Майя Евгеньевна заходит.

Ковыляю в коридор - чертов костыль! - Роман тоже выходит.

- Ждешь кого-то?

- Нет, это соседка, наверное.

- Наверное? Дай-ка я открою!

Он смотрит в глазок. Потом открывает.

- Добрый день, вам кого?

- Добрый, мы из органов опеки. На вас поступила жалоба.

И все. Я каменею, стою, перепуганная насмерть, и бледная, как та самая смерть. Пытаюсь дышать ровно.

- Какая… жалоба? - я чуть не плачу.

- Дамы, давайте сначала документы, обоснование вашего визита, будем разбираться. - Роман отвечает резко, делово.

- А вы кто? – одна из визитерш, обычная среднестатистическая тетка, ничем не примечательная, нагло пялится на Романа.

- Что значит, кто? Вы не знаете, к кому пришли?

- Знаем. Мы пришли к Анастасии Романовой. Вы ей кто, муж?

- А если муж?

- Без «а если» молодой человек! – ох, зря она так с Вишневским, ох зря! – мы с вами не шутки шутим! Документы предъявите!

- На каком основании?

- На основании того, что в этой квартире чужого ребенка удерживают, ясно?

Что? У меня просто челюсть падает! Это вообще что за?... Нет слов!

- Ах, удерживают! Ясно все. Минуту подождите. – Роман достает телефон. Ищет контакт.

- Полицию только не вызывайте, бесполезно, участковый сам сейчас придет.

Он не обращает на них внимания. Становится вмиг тем самым высокомерным снобом, каким я его увидела в первый раз. Он даже не дает себе труда отмахнуться от них, как от мух!

- Алло, Анжела, солнце мое, кто у нас в департаментах главный по опеке? По какой? Что за вопрос? Органы опеки кто контролирует? Главный кто? Соедини меня, быстро. Жду.

Вижу на лице одной из дам испуг, другая – та, что говорила, наоборот, смотрит ехидно, нагло, типа – «ага, щаззз тебя соединят!»

А Роман притягивает меня к себе, чмокает в щечку. И шепчет на ухо.

- Не бойся, любимая, я сейчас все решу!

Любимая? Он… сказал любимая?

Или это просто напоказ, чтобы дамы из опеки сделали выводы?

Но мне все равно почему-то дико приятно…

Глава 37.

Меня трясет от злости. Давно такого не было!

Что бы я, Роман Вишневский, всегда спокойный как танк, вдруг так завелся?

Да, Илона меня называла «королевой драмы» - но моя игра заключалась не в том, чтобы рвать и метать.

Наоборот, я этакий Шерлок Холмс, или даже нет – Майкрофт. Безэмоциональный как удав перед бандар-логами.

Но вот это «показательное выступление» бойцов невидимого фронта… Или, даже не бойцов, валькирий! На валькирию одна – видимо главная – точно похожа. Не внешне, скорее праведным блеском в глазах. Значит так, да?

Устроили охоту на ведьм?

Ну… Геннадий! Ну… крокодил… ремней из тебя нарезать!

Тут даже пресловутое «ну» весьма уместно!

Я подозреваю, что это может быть только его рук дело. Захотел выслужится, или что? Козел.

Пора его потрошить серьезно. Узнать, что там мои на него накопали. И да, денежки, которые мы ему якобы перечислили надо срочно – тю-тю!

Обратно!

То, что он не успел их никуда вывести я точно знаю. Прием «зеленый коридор» работает как часы.

Ты переводишь не деньги, а только виртуальный образ денег. По договору с банком. Человек эти деньги видит. Но снять не может. Ему будут говорить о сбое системы, промурыжат пару дней, а потом…

Потом бабки просто исчезнут. А банк напишет – а ничего не было. Вам ничего не приходило.

Это приятно иметь свой собственный банк, ради таких вот схем. С идиотами, вроде крокодила Гены.

Конечно, с серьезными людьми такая схема не прокатит. Но где крокодил Гена, и где серьезный человек?

Валькирия из опеки ест меня глазами, Ася жмется ко мне.

Смотрю на нее – побледнела, перепугана насмерть.

Чёрт, я ведь понимаю в чем дело!

Она боится, что ребенка заберут! Потому что она не мать. Это раз!

И боится, что я об этом узнаю. Это два.

Это…это треш, это три.

Надо как-то быстрее разруливать.

- Алло? Да, Анжелика, спасибо. Жду.

- Может не будем ждать? – наглое существо кривит губы. – У нас, знаете ли, времени не так много.

- Неужели? Нет. Не знаю. По-моему, у вас его навалом, если вы ходите по благополучным семьям с непонятными проверками.

- Если бы у вас было все благополучно, вы бы спокойно нас пустили, и документы показали!

- Во-первых это вы пока не показали никаких документов!

- Я показывала удостоверение.

- И что? Такое удостоверение в любом переходе клепают за пять минут. Где документ, дающий вам право прийти именно в этот дом? В эту квартиру?

Она достает папку, и с победным видом тычет мне в лицо бумажкой.

Я беру, внимательно изучая, пока жду звонка от нужного человека.

- На каком основании проверка?

- Многочисленные жалобы соседей.

- Какие?

- Шум. Дети кричат. И … вообще, не очень понятно, что эта женщина тут делает, с этими детьми!

- Это мои дети! – Ася срывается на крик, я прижимаю ее, чуть сжав больной бок, заставляя ее зашипеть от боли.

– Извини, родная, не кричи, разбудишь малышку. – обращаюсь опять к злобной чиновнице, - Это ее дети, вам ясно? Все документы у нее в порядке.

Чувствую, как Ася сжимается. Бедная моя…

Понимаю, что у меня дикое желание ее защитить, сделать так, чтобы больше никогда в жизни я не видел этого испуга в глазах!

- Алло! Да. Роберт Вахтангович? Приветствую, Вишневский. Да, тот самый. У меня проблема. К моей невесте, - специально подчеркиваю это слово, - пришли какие-то валькирии из опеки. С сомнительными бумагами. Мне кажется, это какая-то провокация. Разберитесь. Да, данные все вам предоставит мой помощник. Всего хорошего. Да, на открытии выставки, конечно, буду. Увидимся.

А теперь ждем. Сколько времени понадобится моей неукротимой Анжелике, чтобы разворошить эту кодлу.

- Вы знаете, что в случае неповиновения к вашей… невесте могут применить санкции?

Ох ты, какие мы слова знаем! С другой стороны, понимаю, эти грымзы не виноваты, им сказали «фас» они действуют.

Так что… за одно место я вздерну не их, а их руководство, которое допустило все эти траблы…

Ася дрожит. Стараюсь ее успокоить, поглаживая по голове.

У главной валькирии звонит телефон. Она отвечает, глядя на меня с прищуром. Я отчетливо слышу, как ей говорят, что-то вроде - быстро валите оттуда, пока он