Ответил только после поцелуя:

— Можно. Во всяком случае, от физического пробоя. Я сейчас работаю над чем-то подобным, но с совершенно другой целью. Вот оклемаешься окончательно и сама займешься этой проблемой. Любое решение наверняка в будущем будет востребовано.

* * *

— Пикник вечером? Шашлык на природе?

— Именно. Так ее возвращение в обычный мир пройдет проще всего. Хотя с виду Сара уже вполне здорова — надо в первую очередь Вите с его любовью спасибо сказать, — улыбнулась Наталья. — Но я за девушку еще побаиваюсь. А так она увидит только знакомых. Вечером вокруг костра будет довольно ограниченная видимость, вероятность боязни открытого пространства после недели в бункере ниже.

— Уговорила, — улыбнулся Сахно. — Сейчас распоряжусь, чтобы в ресторане выпивку, напитки, холодные закуски и маринованное мясо подготовили. Слушай, Наташ, а может, на то место, где мы с тобой в прошлый раз были?

— Лес, предгорье и очень холодная речушка?

— А главное — постоянная дымка над этим местом. Вдруг кто-то через телеобъективы спутника заинтересуется? Сейчас вроде бы уже научились газеты с орбиты читать. Очень не хочется светиться в местности за сотни верст от ближайшего человеческого жилья.

* * *

— Готова?

— С тобой, Витья — куда угодно, — заявила Сара. Но вот определенная дрожь в ее теле все-таки присутствовала. Виктор почувствовал это, поцеловал девушку куда-то позади ушка, с удовольствием вдыхая чудесный запах черных волос, и, не размыкая объятий, чуть подтолкнув ее, шагнул сквозь встречный ветерок из портала вперед.

Костер из собранного вокруг сушняка уже горел, а прямо над ним багровел огромный диск опускающегося за горизонт солнца. Речка, повернув в этом месте, текла почти строго на запад, и светило, находясь в промежутке между вековыми деревьями на берегах, смотрелось очень красиво. Дубы, кедры и лиственницы как будто отдавали честь заходящей звезде.

— Ска-зоч-но, — вымолвила Сара по слогам на русском языке. Она застыла на месте, наслаждаясь этим великолепным видом. Краешек багрового диска мигнул и погас. И ей было совсем не страшно. В объятьях этих мужских рук она чувствовала себя защищенной от любых ужасов мира.

— С прибытием, — раздался веселый голос Кононова-старшего совсем рядом.

Молодая женщина, не отрываясь от Виктора, повернула голову и, чуть ослепленная светом костра, увидела протянутые им два бокала с искрящимся даже в полутьме шампанским. Тут же послышались приветствия остальных членов команды. Сахно возился с мангалом, Наталья что-то расставляла на расстеленной прямо на траве скатерти, Вера с Гришкой насаживали на шампуры мясо вперемежку с кружками лука, а Штолев… Николай сидел почти у самого костра на садовой скамье, как-то иррационально смотревшейся в глухом лесу, и, о чем-то задумавшись, перебирал струны гитары. Легкая куртка была распахнута, и под мышкой выглядывала из кобуры рукоять пистолета.

Сара сделала несколько глотков и тихо спросила:

— Витья, а вы всегда с оружием ходите? — То, как сам Виктор перед выходом нацепил кобуру скрытого ношения, она видела.

— Обязательно, — ответил Гольдштейн и, усадив девушку на низенькую деревянную скамейку, начал объяснять причины такого решения, сначала вручив ей тарелку, уже наполненную разными вкусностями.

— Получается, безопасность «Красных полковников» — это безопасность всей планеты? — сделала вывод американка.

— Правильно.

— А у Наташи и Веры тоже есть пистолеты?

— Конечно. Причем Сашина дочь вообще стреляет лучше всех.

— А я не умею.

— Ничего, научишься. Придется еще и в спортзале попотеть. Иначе от нашего главного специалиста по безопасности, — Виктор указал на Штолева, — допуск на пользование порталами не получишь. — Гольдштейн улыбался, и девушка поняла, что он шутит.

Шашлык у костра пошел на ура. Кто-то запивал его шампанским, Сахно с Николаем и Кононовым-старшим пили водку, а Вере вообще больше всего понравился слабенький коктейль из мартини с соком. Потом просто сидели, слушая Колины переборы.

Сара попросила исполнить еще раз понравившуюся вчера песню о цветущих яблонях на Марсе. В этот раз подпевали почти все. Разве что Виктор делал это про себя, зная существенные недостатки своего музыкального слуха, точнее, почти полное его отсутствие.

Покидая нашу Землю, обещали мы,

Что на Марсе будут яблони цвести…

Мелодия кончилась, и у костра вдруг почему-то стало грустно.

— На Марсе холодно, яблоки, увы, еще не скоро созреют, — с заметным сожалением то ли просто сообщила, то ли пожаловалась Вера.

— Согреем бога войны, — не согласился ее отец. — Дай только сначала порядок на матушке-Земле навести, и обязательно согреем. Тем же способом, каким Витя предложил погоду на нашей планете регулировать, такими же ромашками и Марс можно будет подогреть.

— Это же огромные ресурсы потребуются и усилия всего человечества!

— Никак не больше, чем сейчас тратят на вооружения, — парировал Александр Юрьевич.

— Все равно туда очень сложно и дорого будет добираться, даже с учетом портальных технологий.

— А вот это не есть факт, — неожиданно заявил Гольдштейн.

— Как это? Ты же, Витя, сам говорил, что дальность физического пробоя теоретически ограничена всего полутора миллионами километров из-за каких-то там стохастических шумов, — удивился Кононов-старший. — А до Марса даже во время противостояния под шестьдесят миллионов. А уж когда планеты по разную сторону от Солнца, там все четыреста миллионов наберутся.

— Говорил и сейчас повторю: забраться много дальше орбиты Луны односторонним порталом никак нельзя, — улыбнулся Гольдштейн как-то загадочно.

— Стоп, стоп, стоп, — мгновенно отреагировал Гришка. — Что значит односторонним? Колись, Вить, что еще придумал?

Физик задумался, все так же загадочно улыбаясь, посмотрел на явно заинтересованных друзей и, нисколько их не стесняясь, с заметным удовольствием приложился к губам Сары.

— Помнишь, как мы с тобой ночами конфигурацию полей подбирали? — повернулся Виктор к Кононову-младшему.

— Генератор физпробоя и в его фокусе слабенький информационник? Хрен забудешь, сколько тогда потра… помучались, — поправился на ходу Гришка. Будущая теща посмотрела на него с некоторым осуждением, но промолчала. Сара же вообще не поняла этот кусок идиомы, непринужденно вставленный парнем в язык Шекспира.

— Именно, — согласился Гольдштейн, вообще не обративший внимания на этот маленький инцидент. — А если в фокусе пусть даже на запредельных расстояниях расположить мощный генератор физического пробоя? Причем работающий на точно такой же частоте?

— Оба пойдут вразнос. Дыма будет… — в голосе Григория появилось что-то мечтательное, — явно много больше, чем при самых первых наших экспериментах. Хотя нет, при таких мощностях уже гореть будет синим пламенем. Должно быть очень красиво. — Ну не мог парень удержаться от язвительности! Вероятно, от своей Верки научился.