– Кто ваша жена?

– Хильда. Миссис Хардинг.

– Миссис Хардинг стоит у нас на учёте?

– Не знаю.

– Давайте разберёмся. Ваша жена, миссис Хардинг, родила?

– Да.

– Когда.

– Минут пятнадцать назад.

– Вы хотите сказать, только что?

– Да.

– Где?

– Дома.

– Кто был рядом?

– Я.

Мужчина глубоко затянулся и сплюнул на тротуар. Казалось, он крайне неловко себя чувствовал и избегал смотреть на Эну. Та начала тревожиться. Роды до прибытия акушерки были обычным делом, но, как правило, её всё же вызывали заранее, и она просто не успевала добраться до роженицы.

– Вы вызывали кого-нибудь?

– Нет.

– Почему же?

Он снова затянулся и принялся грызть окровавленные ногти. Эна начала догадываться.

– Вы что, приняли роды? – спросила она недоверчиво.

– Ну да, а что? – ответил он с вызовом.

– Ничего, просто это очень необычно.

Мужчина выпустил клуб дыма, по-прежнему не глядя на неё.

– Да он просто вышел. Раз – и всё.

– Ну раз младенец только что родился, надо поторопиться. Вашей жене и ребёнку нужен уход. Вы не знаете, она стояла у нас на учёте? Если да, мне надо найти записи.

– Говорю же, не знаю.

Эна решила, что искать записи, которых может и не существовать, это пустая трата времени, и побежала за медицинской сумкой. В голове у неё роились десятки мыслей одновременно: только что родившемуся младенцу требуется уход, пуповину наверняка не перерезали, надо разобраться с третьим этапом родов, у женщины может начаться кровотечение. Вернувшись, она увидела, что мужчина всё ещё стоит в дверях. Он закурил очередную папиросу.

– Где вы живёте?

– За углом.

Он указал на практически разрушенную улицу, большинство домов на которой пострадали во время бомбёжек или были расселены как непригодные для жилья.

– Я думала, там никто не живёт, – заметила Эна.

– Нам вот не свезло.

– Пойдёмте к вашей жене и ребёнку.

Эна быстро зашагала. Мужчина плёлся в паре шагов позади, подволакивая ноги.

– Который дом?

– На той стороне. С окнами.

Акушерка пересекла улицу и подошла к двери. Она была заперта.

– У вас есть ключ?

– Где-то есть.

Он принялся безуспешно рыться в карманах.

– Быстрее! Должен быть, вы же только что вышли из дома.

Незнакомец фыркнул и продолжил копаться в карманах. Наконец дверь была открыта.

Эна вошла в вонючий подъезд и впервые за это время подумала, что это может быть ловушка. Эну пронзил страх. Мужчина вёл себя странно – с самого начала разговора он держался очень неестественно. При мысли, что кровь могла остаться у него на руках не после родов, а от чего-то другого, её охватила паника. Заброшенный дом на разбомблённой улице – не то место, где рождаются дети. Но всё-таки он искал акушерку. Если бы у него были какие-то скрытые мотивы, он бы скорее обратился к медсестре. Следующие его слова успокоили её:

– Моя жена наверху. Придётся подняться. Осторожнее, тут ступенька сломана. Не покалечьтесь.

Эна взяла себя в руки и проследовала за мужчиной. Он открыл дверь.

На кровати лежала женщина и смотрела в потолок. Она молчала. Молчал и её муж.

– Где ребёнок? – спросила Эна.

Тишина.

– Где? – повторила она. Её вновь охватил страх. В их молчании было что-то зловещее. Она смотрела на них, но они словно избегали встречаться с ней взглядом.

– Где ребёнок? – повторила Эна с нажимом.

– Там, – ответила женщина и указала на пол.

Эна опустила взгляд и увидела ночной горшок, переполненный кровавой слизью, из которой торчали две беленькие ножки. Она бросилась к горшку – это была плацента, и малыш утонул в ней. Эна схватилась за ножки и вытащила младенца. Это был крохотный мальчик, вялый и безжизненный. Он захлебнулся в собственной плаценте.

Шок, ужас и паника лишили её дара речи. Она была ещё совсем молода, немногим больше двадцати, и никогда не видела ничего подобного. Завернув тельце в простыню, она попробовала сделать искусственное дыхание рот в рот, попыталась помассировать пуповину по направлению к животу, в напрасной попытке возобновить кровоснабжение, простимулировать сердце. Всё тщетно. Ребёнок был мёртв.

– Почему вы его так бросили? – вопросила она чуть ли не в слезах.

– Мы не знали, что делать.

– У вас есть дети? Вы же знаете, что ребёнка нельзя оставлять в горшке головой вниз.

– Никто не говорил нам, как надо. Откуда ж нам знать?

– Почему вы не позвали нас раньше?

– Всё произошло очень быстро. Времени не было.

– Так почему вы не взяли сына на руки?

Они промолчали. Женщина смотрела в потолок, а мужчина пускал дым в окно, глядя на улицу.

– Мне надо обратиться к старшей акушерке.

Я не знаю, что делать.

Эна выбежала из комнаты и поспешила вниз по лестнице, спотыкаясь и чуть не падая. На улице ей понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя, и акушерка привалилась к стене. Расстояние было небольшое, всего несколько сотен ярдов[41], но она еле держалась на ногах.

Старшая акушерка вызвала полицию и отправилась к супругам Хардинг. Те пересказали стражам правопорядка ту же историю. Тело ребёнка забрали на вскрытие.

В отчёте говорилось, что это был здоровый, доношенный младенец. Все внутренние органы – сердце, мозг, лёгкие, печень, почки, кишечник, кровеносная система – были полностью развиты и должны были нормально функционировать. Лёгкие расширились при родах, и мальчик успел сделать несколько вдохов, но потом в них попала кровь и околоплодная жидкость. Заключение гласило, что младенец захлебнулся попавшими в лёгкие жидкостями.

Несколько недель спустя состоялось дознание, на котором Эне пришлось давать показания. Она рассказала всё, что знала. Мистера и миссис Хардинг подвергли допросу. Хильда сказала, что стояла на учёте в гинекологической клинике Армии спасения, что она почувствовала начало схваток и попросила соседку, миссис Хаттертон, позвать её мужа и присмотреть за младшими детьми. Билл вернулся, и когда они собирались в больницу, ей захотелось в туалет. Она присела на горшок, и ребёнок выскользнул из неё.

Старшая акушерка подтвердила, что это звучит правдоподобно, и женщина, у которой это была не первая беременность, действительно могла почувствовать лишь лёгкий дискомфорт и тяжесть в животе – как и описала миссис Хардинг. В этом случае роды заняли бы не более четверти часа от самого начала схваток до появления на свет младенца.