Ушаков. Положил не раскуренную трубку на стол, тяжело оперся о столешницу обеими руками. – Я напишу ответ адмиралу Нельсону. Русская эскадра отправляется освобождать Южную Италию.

На самом деле Ушаков уже получил личный указ императора направить силы эскадры в Италию.

* * *

Поздно вечером причалила шлюпка. Гардемарин с фрегата «Счастливый» передал мне приглашение от капитана Белли посетить его с дружеским визитом. Странное было приглашение. Но я все же отправился. В кают-компании фрегата я нашёл офицеров эскадры за праздничным столом, большинство из которых были англичане, шотландцы или ирландцы. Некоторые только что прибыли, другие, сделав визит, собирались отплыть к своим кораблям. Но героем праздника был великан Томас Гарди.

– Прошу вас, Добров, – пригласил меня к столу Белли, в центре которого стоял початый дубовый бочонок. – Капитан Томас привёз с собой настоящий джин.

– Да, да, – кивнул Гарди. – Из кладовых моего дядюшки.

Настоящий, на можжевеловых ягодах настроенный.

– Благодарю за приглашение, – сказал я. – Но к чему такая честь Григорий Григорьевич?

– Как? – удивился капитан Белли. – Я узнал совсем недавно, что ваша матушка из шотландского рода.

– Это верно, – согласился я.

– Как вы знаете, я тоже шотландец. Мало того, капитан Гарди происходит из рода Кейр.

Моё почтение! – Капитан Гарди поднялся и протянул мне свою лапищу. Я пожал его огромную ладонь. – Посмотрите, господа, – обратился он к офицерам на английском с жутким шотландским акцентом. – Разве сэр Добров не шотландец? Высок, строен, крепок…Красив, черт возьми.

– Премного благодарен, сказал я присаживаясь. – Но все же я вырос в Новгородских лесах.

– Расскажите о своей службе, – попросил Белли. – Вы знакомы с английским обществом Петербурга.

– Если честно – нет. Из англичан знал нескольких гвардейских офицеров. Пару раз встречался с послом Уитвордом. Ну, пожалуй, знал ещё полковника Генри Энглиси.

Повисла тишина.

– Простите, вы сказали Генри Энглиси ваш друг? – насупив брови, спросил капитан Гарди.

– Нет. Знакомый.

– Но он же – подлец, каких свет не видывал, – произнёс разочарованно капитан Белли.

– Пройдоха ещё тот, – согласился Томас Гарди. – Хотя, ходят слухи, что он умер. О покойниках плохо нельзя говорить.

– Какая же зараза к этой заразе пристала? – удивился капитан Белли. – Таких подлецов сам чёрт оберегает.

– Возможно чума или оспа, – предположил капитан Гарди.

– Нет, господа, – сказал я. – Его застрелили на дуэли.

– Вот это поворот! – встрепенулся капитан Гарди и стукнул кулачищем по столу. – Хотел бы я видеть этого благородного человека, который спас мир от этой гадины – Энглиси. Я бы его расцеловал, честное слово.

– Вы знаете, кто это мог быть? – допытывался у меня капитан Белли.

– Знаю, – замялся я, – но не хотел бы раскрывать тайны. Все вышло так нехорошо…

– Боже мой! – воскликнул Белли. – Добров, неужели это вы?

Никаких объятий и поцелуев не последовало. Томас налил мне полстакана джина. Белли дружески похлопал по плечу.

– Простите нас за назойливость, Добров, – сказал он. – Теперь понятно, за что вас сослали на флот.

Григорий Григорьевич тут же перевёл разговор на другую тему:

– Расскажите лучше, сэр Гарди, что там творится в Италии. До нас новости долетают только урывками, и частенько одна противоречит другой.

– Видите ли, господа, Италия – страна удивительная. Восстания здесь вспыхивают, как сухая солома. Люди в ней живут вольные и горячие. Одни поддерживают идеи революции, другие – нет. Французы легко вошли в девяносто седьмом на север Италии, разделили её и объявили две республики: Цезальпийскую и Лигурийскую. Понаставили кругом деревьев свободы с красными колпаками. Порядки начали устанавливать, как и у себя во Франции. Папская область и королевство Обеих Сицилий осталось в стороне. Но вскоре и туда проникла якобинская зараза. Произошёл бунт в Папской области. Гвардейцы Папы подавили его. Часть бунтарей бросилось под защиту французского посольства. Произошла стычка, в которой был убит французский генерал Дюфо.

Директория тут же отреагировала на убийство французского генерала, как на разрыв дипломатических отношений и объявление войны. В девяносто восьмом французские войска под предводительством генерала Бертье вошли в Римскую область. Их поддержала чернь, и папская гвардия была разоружена. Сам Папа Пий шестой был арестован и отправлен в Пизу.

Если бы вы знали, господа, что творилось в Риме. Нет ничего противнее, когда чернь срывала папские гербы, крушила статуи и устраивала костры, сжигая книги. Но это – полбеды. Директория наложила на Рим огромную контрибуцию. Собственность иностранных посольств конфисковали. А город был отдан на откуп французским солдатам.

Представляете, законный грабёж Вечного Рима?

Вот теперь переходим к королю Обеих Сицилий – Фердинанду. Сам по себе король ужасный трус, впрочем, как и его подданные. Но ему не терпелось геройствовать. Он решил сам, не дожидаясь Австрии, вступить в войну. Адмирал Нельсон его поддержал, хотя, как боевой офицер, мог понять, что компания может провалиться. Однако снабдил армию Фердинанда пушками и ружьями, да еще провёл смотр. Возможно, Нельсон надеялся, что французские войска ослаблены, так, как почти все средства Франции ушли на Египетский поход Наполеона. Король пригласил командовать армией австрийского генерала Карла Макка. Даже произвёл его в должность фельдмаршала. Тридцать пять тысяч пехоты, четыре тысячи – конницы против семи тысяч генерала Шампиньоне. Наша эскадра из девяти кораблей с пятью тысячами десанта направилась в Ливорно, дабы отсечь французам путь к отступлению. Вначале компании Фердинанду сопутствовала удача. Он выиграл несколько сражений, а в ноябре вступил в Рим. Однако, французы перегруппировались и двинулись в решительное наступление. Вот тут и проявилась вся неспособность неаполитанских генералов стойко держать удар. А солдаты просто-напросто бежали с поля боя.

Фельдмаршала Макка разбудили и доложили о наступлении французов. Он тут же прискакал в штаб, а штабные офицеры уже все удрали. Король Фердинанд прибежал в Неаполь и принялся строчить слёзные письма адмиралу Нельсону. В самом Неаполе начались брожения. В этот раз не только ремесленники и торговцы требовали свободы, но и многие знатные особы готовы были примкнуть к восставшим. Нельсон быстро сообразил, чем вся эта история может закончиться для королевской четы, и прибыл в

Неаполь. Вместе с фельдмаршалом Макком они пытались уговорить короля уплыть на Сицилию. Фердинанд же пытался успокоить народ речами с балкона дворца. Но этим он еще больше злил чернь. Какого-то француза поймали в порту, зверски избили и приволокли к дворцу. Кричали: Эй, Ваше Неаполитанское Величество, так будет со всеми вашими английскими и французскими свиньями! Король приказал страже разогнать толпу. Но толпа сама разогнала стражу.

В итоге Фердинанд согласился тайно, под покровом ночи покинуть Неаполь, прихватив с собой королевскую казну. Узнав о бегстве своего повелителя, знать переполошилась. В панике все вельможи стали собирать вещи и бежали. До Палермо