Марсель было чуточку неловко: тапочки остались у кровати, пижама мокрая, грязная. Но ведь здесь и не таких принимают, стоит хотя бы взглянуть по сторонам.

«Я рад, что ты пришла сама». — Он остановился лицом к лицу с ней.

«На ваше приглашение трудно не откликнуться», — несмотря ни на что, Марсель втайне радовалась, что так запросто беседует с Князем мира сего в неофициальной обстановке. Однако она сполна заплатила за возможность свидеться с Ним.

«Таков обычай, — скупо улыбнулся Он. — Как тебе в новом качестве?»

«Не очень хорошо, — призналась Марсель, — Но это лучше, чем никак».

«Ты так считаешь?»

«Пока мне не о чем жалеть».

«Хорошо сказано, „ПОКА“».

«Чем я обязана вашему приглашению?» — Марсель решила придерживаться светского тона, взятого вначале.

«Я хотел удостовериться, что ты ТАМ удобно устроилась. Я рад за тебя».

«В самом деле?»

«Я не шучу. Мне всегда любопытно, как поживают мои беглые подданные».

«Я не уверена, сьер, что отношусь к их числу», — все более смелея, дерзко ответила Марсель.

«Это со всеми бывает. — Он неопределенно пошевелил пальцами. — Радость возвращения, встречи с друзьями… Поначалу стесняешься, потом привыкаешь и светлые мысли появляются — не так ли? но, наверное, ты думаешь и о том, что будет дальше?»

«Что-нибудь будет».

«И не всегда это будет приятным».

«В моем положении, сьер, нельзя ожидать одних радостей».

«Ты трезво мыслишь. Это хорошо».

«Могу я спросить вас кое о чем?»

«Я знаю, о чем. Но обо всем ли надо знать заранее, даже если очень хочется? лучше повремени с вопросами. — Жестом Он пригласил Марсель идти, а сам пошел слева от нее, сложив руки за спиной. Ногти, как успела заметить Марсель, у Него были самые обычные, человеческие. — Я воспользовался своей властью вызвать тебя, — заговорил Он на ходу, — чтобы предложить тебе развлечение. С теми, кого ты видишь здесь, мне скучно. Их судьба свершилась, с них нечего взять. А у тебя есть на что сыграть…»

«Ур-ра! — ликуя, подпрыгнуло сердце Марсель. — Я не в Его власти!» — И Он обернулся к ней, услышав мысль и сдержанно усмехаясь.

«Какая ставка?» — уже догадавшись, спросила она серьезно.

«Душа, разумеется. Я не волен отменять собственных правил. Со своей стороны я готов поставить что угодно против твоей души. Вот, твоему вниманию предлагается весь автопарк, можешь сама выбрать мою ставку».

«Вы хотите гонки? душу против машины?»

«Да. Не так давно я упустил добычу и теперь хочу отыграться».

«Не знала, что вы иногда проигрываете…»

«Кто думает, что у меня не бывает поражений, ошибается. Игра есть игра; не было бы удовольствия состязаться, заранее зная результат. А высокая ставка, какую я предлагаю сделать противнику, делает игру особенно азартной».

«Но, — спохватилась Марсель, — я не умею водить машину».

«Это неважно. Я могу дать тебе любого из моих шоферов, по твоему выбору».

«По-моему, они ненадежны. Если бы они умели хорошо водить, то не оказались бы здесь».

«Ты заблуждаешься, — возразил Князь, — И хороший шофер однажды допускает промах. Впрочем, все, кого ты видишь, ТЕПЕРЬ отличные водители, просто асы».

«Я не уверена, сьер, что ваши подданные будут бороться за мою ставку».

«Есть нечто, что может их заинтересовать. Например, ты можешь поставить свою душу против души шофера».

«И если я выиграю…»

«…он обретет свободу».

«А я думала — спасение».

«Считай, что это одно и то же. Так или иначе — если ты выиграешь, шофер получит у меня расчет».

«Можно ли верить вашему слову?»

«Вообще-то, я неохотно расстаюсь с моими людьми. Но ради стоящей игры можно рискнуть. Потягаться за погибшую душу куда увлекательней, чем за любой автомобиль».

Среди шоферов Князя прошел какой-то шорох, будто они все разом зашептались; Он быстро обвел их взглядом — сразу стихло, лишь тонко гудели лампы под потолком. Но глаза стоящих были теперь открыты, они смотрели на Марсель.

При полном молчании в ушах ее зашелестели, затрепетали голоса: «Меня, меня возьми! Возьми меня! я не подведу! спаси меня, милая! Марсель, пожалуйста! назови мое имя!»

Она вздрогнула — один из голосов показался ей знакомым.

«Назови меня! — умолял он откуда-то из-за рядов металлолома. — Скажи мое имя!»

«Кто это там?» — указала она в ту сторону.

«Докричался-таки, — покачал головой Князь, — Там один твой знакомый».

«Но ведь он жив…»

«Он был жив, когда ты умерла. Теперь он здесь».

«Касси… — шепнула она, потом крикнула: — Касси!»

«Нет, называть надо полностью».

«КАССИАН БЕРНАТ! ИДИ КО МНЕ!»

За машинами послышался топот, и, задев плечом плотно сложённого щекастого мужчину, со свернутой набок шеей, в проезд выскочил Касси.

Не тот Касси, какого она помнила, а взрослый, высокий. А ведь он был другим… был! его уже нет! нет того шумного задиры, заводного сорвиголовы, кумира школьниц, который и цены себе толком не знал, а просто шлялся — руки в карманы, — и удаль его плескалась через край, а вздохи и разбитые сердца он считал за пустяки и поверх свихнувшихся от него голов высматривал какую-то особенную по-другу. Теперь он прах. А подруга — быть может, та самая — сошла к нему в Ад.

«О Касси…»

«Салют, Марсель, — подмигнул он. — Ты молодчина!»

«Касси, ты…»

Он хотел к ней подойти, но мялся, исподлобья глядя на Него.

«Можешь приблизиться», — разрешил Князь.

«Ну, ты как? — Он взял ее ладони, а лицо его смеялось, сияло, такое близкое. — Я как узнал, что ты придешь… ты брось плакать без толку, я уже приплыл, все, встал на якорь — а ты-то как отвертелась?»

«Касси, как это вышло?»

«А! — махнул он, — ехал под буддой в гололед, кильнуся капитально, неделю в реанимации — и тю-тю. Это туфта, Соль, но ты золото, лапуля! слушай, я тебя люблю по гроб жизни!» — он рассмеялся, встряхнув ее за плечи.

«Кассиан Бернат, — напомнил о себе Князь, — ты готов?»

«Да, готов», — отстранив Марсель, он встал навытяжку.

«Тогда слушай меня внимательно. Сейчас четверть пятого утра; солнце взойдет без двух минут восемь. Мы поедем отсюда в Хэлан, затем в Гудлин и через Реберц вернемея в Дьенн. Выигрывает тот, кто первым успеет в гараж до восхода. Ставки ты знаешь».

Касси покосился на Марсель: «Будь спок, не дрейфь!»