Казанская группировка насчитывала, по данным Василия, семьдесят человек и придерживалась исключительно самостоятельной линии во всех спорных вопросах с другими бандформированиями. Судя по ее деятельности, это была группировка беспредельщиков, не считавшихся ни с какими авторитетами криминального мира. Руководил ею некто Роман Владимиров, двадцати восьми лет от роду, отсидевший в зоне семь лет и прославившийся своей жестокостью и презрением к боли. Говорили, что он чуть ли не бывший чемпион Европы по кикбоксингу. Едва ли это соответствовало истине, но драться бандит умел и держал своих подельников, среди которых почти не было несудимых, в крепкой узде.

Преступной специализацией группировки были рэкет, разбои, грабежи, киднеппинг, заказные убийства. В сферу ее влияния входили: вещевой рынок в Сокольниках, универмаги «Московский» и «Сокол», автовокзал «Комсомольский», три железнодорожных вокзала – Казанский, Ярославский и Ленинградский, торговля в районе вокруг вокзалов и у метро, гостиничные комплексы на Каланчевке, в Сокольниках, в районе Басманной и Красносельской, стадион «Локомотив».

Группировка имела четкую внутреннюю структуру и распределение ролей, разведку и контрразведку, связи в правоохранительных органах. Полгода назад члены казанской команды Бочкин и Свиридов взбудоражили всю Москву, устроив перестрелку в «Макдональдсе» на Пушкинской площади, во время которой десять человек получили ранения, в том числе туристы из США, и после чего во всех ресторанах сети «Макдональдс» на входе поставили металлоискатели. Задержать стрелков на месте разборки не удалось, они находились в федеральном розыске до сих пор. По сведениям Василия, они спокойно продолжали «работать» в группе по своей основной специальности – грабежи и заказные убийства. Кроме того, имелись данные, что группировка Владимирова владеет магазинами в Австрии, Гонконге, Германии и Литве. Никакой опеки казанцы не терпели, в том числе со стороны воров в законе старой формации. Это действительно были беспредельщики, наводившие ужас на всех, кто с ними сталкивался, подкармливаемые кем-то из сановных лиц государства.

– Пора за вас браться, парни, – вслух сказал Василий, сидя перед экраном компьютера с выведенным на него досье на казанскую банду. – Если для вас предела нет в безнаказанности, то он есть у нашего терпения.

Полистав досье, Вася принялся читать общий анализ состояния государства, подготовленный аналитиками центра стратегических исследований ФСБ; о том, что к совсекретным документам имеет доступ не работник службы, федералы, естественно, не догадывались. Пробежав глазами текст документа, Вася не стал ужасаться, ахать и восклицать «Боже мой!». В принципе, он знал положение дел в стране, экономика которой практически полностью перешла под контроль преступных группировок. Органы государственного управления также контролировались «семьями» СС, мощь которых уже не позволяла государству ликвидировать их экономическими и правовыми методами. Чиновники-расхитители, жулики, спекулянты, мошенники, валютчики, казнокрады, рэкетиры и бандиты легко влились в новые экономические отношения, не считаясь ни с какими законами, ибо вся страна стараниями правительства и Думы была опущена до их уровня, куплена, продана и предана.

Общество России превратилось в общество криминализированное, где законодательная база была создана в интересах преступных кланов и не могла карать их по заслугам. Борьба за передел собственности шла уже не на уровне здравого смысла, а на уровне инстинктов. Звериная, пещерная психология бандитов и мафиози нынешней России могла поразить кого угодно, только не депутатов Госдумы, продолжавших торговать и продавать. Однако борьба за передел сфер влияния по отраслевому и территориальному принципам закончилась с приходом к власти «маршала» Сверхсистемы Рыкова, у которого проснулся комплекс собственника, тяга к лидерству и крайняя агрессивность. Известно, что высшая форма собственности – власть, поэтому Герман Довлатович жаждал власти, причем власти абсолютной, и шел к своей цели напролом, невзирая на сопротивление государственных структур и кардиналов Союза Девяти, не желавших терять своего влияния на социум. Для достижения цели Рыков не гнушался даже элементами психофашизма, используя бессознательные инстинкты толпы: тягу к свободе, к самоутверждению, поклонение вождям, националистические устремления, подчинение стандарту, психологическую неустойчивость. Толпа моментально зверела, стоило бросить ей клич: «Бей иноверцев, спасай Россию!» И Рыков умело пользовался этим рычагом, добиваясь проведения через Думу законов, помогающих СС утверждать свое господство там, где было выгодно.

Фамилия Рыкова в документе, конечно, не фигурировала, маршал СС обозначался в нем «фигурой умолчания», но Василий хорошо понимал, о ком идет речь. Но больше всего его поразил вывод экспертов ФСБ: в стране (и во всем мире!) шел интенсивный процесс исключения из оборота культурных ценностей, резко уменьшилось разнообразие социальных структур и институтов, что являлось несомненным признаком конца эволюции социума.

Заинтересовавшись, Василий поискал разработчиков аналитического центра, сделавших столь неординарный вывод, и не удивился, когда прочитал фамилию Головань. Кирилл Данилович Головань был заместителем директора Международного института стратегических исследований и кардиналом Союза Девяти. Возвышение Рыкова ему мешало, и он искал возможности ограничения деятельности СС и ее маршала.

– Ну-ну, – пробормотал Василий, – было бы просто здорово, если бы эти волки скушали друг друга.

«Что ты об этом думаешь?» – напечатал он на экране компьютера, добавив значок «диалог».

«Не валяй дурака», – ответил компьютер, подумал и добавил:

­«Вы, злодейству которых не видно конца, В Судный день не надейтесь на милость Творца! Бог, простивший не сделавших доброго дела, Не простит сотворившего зло подлеца»[277].

– Твоими бы устами да мед пить… – пробормотал Василий, которому иногда казалось, что его компьютер – «Шайенн-2000» и впрямь разумен. Компьютер он забрал из квартиры Соболева еще десять лет назад, это была именно та машина, через которую Соболев запустил «черный файл» для связи с Монархом Тьмы, и вполне могло быть, что она сохранила магические следы присутствия многореального существа, которым был Монарх.

В дверь позвонили. Василий прислушался к себе и поплелся открывать: пришел Самандар. Он молча пожал руку хозяину и прошел в кабинет. Кивнул на экран:

– Ведете философские беседы?

– Наследие Соболева. Чего только в его памяти нет.

– С казанцами работал?

Василий вывел на экран досье казанской бандгруппы.

– Я думаю, ее деятельность чем-то выгодна Рыкову, иначе он бы не терпел ее беспредел так долго в ущерб скрытности СС.