Места разработки золотоносных песков скорее походили на каменоломни. От восхода до заката солнца люди не переставали копать, рыть, долбить, нагибаться, уносить, толкать тачки, ходить, двигаться; целый день они обливались горячим потом и к вечеру чувствовали безмерную усталость во всем теле.

Мне тяжело сейчас сознание, что и я, как все другие, также эксплуатировал своих рабочих. В те годы меня преследовали неудачи — благополучие пришло гораздо позже.

И вот я думал: в чьих руках была моя судьба? Кто предусмотрел все случайности и перемены жизни и предначертал счастливый конец моих начинаний? Кто управляет жизнью моей и жизнями всех других людей? Для чего существует мир и кто сотворил его? В чем вообще смысл жизни?

Мысль пыталась постигнуть непостижимое, ответив на все эти вопросы, и сознание уходило в тупик.

Желание найти хоть какие-нибудь удовлетворительные ответы на все эти «зачем», «почему» и «отчего» заставили меня познакомиться с творениями некоторых мыслителей и философов. Что же они мне сказали? Они критиковали познавательные способности человека и, при помощи созданной ими запутанной терминологии, пытались объяснять еще более непонятные для меня вещи. Их философские системы сложны, остроумны и оригинальны; они воздвигают стройную картину мироздания, стараются ответить на вопрос о смысле жизни. Но в процессе своих рассуждений философы и мыслители все же останавливаются перед извечной загадкой: где начало всех начал? где первопричина всего сущего? Они называют эту первопричину Провидением, Высшим Разумом Вселенной, Высшей Волей, Божественным Промыслом.

И, обращаясь от философии к религии, невольно приходишь к убеждению: только религия дает на все простой ответ и, не пытаясь ничего доказывать, предлагает лишь верить.

И я верую. Верую, что есть Бог, что Он руководит нашими поступками и ведет мир по Им Одним предначертанным, Ему Одному ведомым путям. И человек, ничтожная пылинка в безграничной Вселенной, носит в себе частицу Божественного начала; он сотворен по образу и подобию Божию и потому в состояний познать Бога.

Я — христианин, и Бог для меня — не расплывчатое, неясное Нечто, а несомненная, отчетливо представляемая мною Сущность.

Я закончу свое «заключение» словами Льва Николаевича Толстого, хотя, спешу оговориться, я и не поклонник его философских суждений, — закончу именно этими словами потому, что в них удивительно хорошо и просто высказана отвечающая моим воззрениям мысль: «Пусть всякий искренний человек вспомнит хорошо свою жизнь — и он увидит, что никогда не пострадал от исполнения учения Христа».