— Я бы никогда не причинил тебе вреда. Ты должна это знать после всего, через что мы прошли.

— Ты живешь этой безумной жизнью, где в тебя стреляют и убивают людей. – В момент слабости я прижимаюсь к нему теснее, просто желая остаться в его объятиях. – Ты такой сильный, и это ошеломляет меня. Я не могу долго думать, чтобы понять, что я чувствую к тебе. Это слишком тяжело. Все время.

Это не так. Я люблю каждую минуту, проведенную с тобой. Я бы все отдала за шанс остаться с тобой, но не ценой твоей жизни.

Я закрываю глаза и говорю свою самую большую ложь:

— Я даже не знаю, реально ли то, что я чувствую к тебе, или это просто тяжелый случай стокгольмского синдрома9.

Руки Дмитрия сжимаются вокруг меня, а затем он еще раз целует меня в висок, прежде чем отстраниться , чтобы встретиться со мной взглядом.

— Тогда найди время, чтобы разобраться в этом.

— Я не могу сделать этого здесь. Я хочу вернуться домой. – Будет проще порвать с ним по телефону.

Дмитрий впивается в меня взглядом, а затем, наконец, кивает.

— При одном условии.

— Каком? – шепчу я.

— Нихил будет охранять тебя.

Зная, что на меня могут напасть, потому что я унаследовала все от своего отца, и его враги могут прийти за мной, я киваю.

— Хорошо.

Дмитрий бросает на меня умоляющий взгляд.

— Я дам тебе столько времени, сколько тебе нужно, но я не собираюсь отказываться от нас.

— Прошло всего шесть недель, – говорю я, мой голос дрожит от слез, которые я пытаюсь сдержать.

Он слегка качает головой, его глаза полны эмоций.

— Это не меняет того факта, что я люблю тебя.

О, боже.

Мое сердце.

Я просто хочу броситься в его объятия и сказать ему, что тоже его люблю. Но вместо этого я стою на месте и сжимаю руки в кулаки.

Будь сильной, Ариана.

Ради Дмитрия.

Ты можешь развалиться на части, как только вернешься в Сиэтл.

Мой голос звучит хрипло, когда я говорю:

— Ты невероятный мужчина, Дмитрий. Я всегда буду благодарна тебе за все, что ты для меня сделал.

Он кивает, и тогда я иду за своим багажом и, стоя к нему спиной, говорю:

— Я бы хотела сейчас поехать домой.

Становится невероятно трудно продолжать играть эту роль.

_________________________________________

ДМИТРИЙ

Боль, которую я испытал от огнестрельных ранений, не идет ни в какое сравнение с тем, что я чувствую, когда везу Ариану на частный аэродром, где готовится самолет, чтобы отвезти ее обратно в Сиэтл.

Дай ей столько времени, сколько ей нужно. Она прошла через чертову уйму дерьма, и ей просто нужно переварить все это.

Все, что я хочу сделать, это отвести ее обратно в дом и запереть в своей гребаной спальне. Но я не могу этого сделать. Я не могу заставить Ариану остаться.

Я не уверен, что Ариана чувствует ко мне, я могу только надеяться, что это чувство достаточно сильное, чтобы она поняла, что мы принадлежим друг другу.

Боль в моей груди усиливается по мере того, как между нами затягивается молчание, и к тому времени, как я подъезжаю на внедорожнике к частному самолету, становится трудно дышать.

Я распахиваю дверцу и, вылезая, обхожу машину спереди и открываю пассажирскую дверь. Ариана не смотрит на меня, когда выходит, и это выводит меня из себя еще больше.

Господи, дай мне сил отпустить ее.

Я делаю глубокий вдох, закрывая дверь и затем иду к самолету. Дойдя до ступенек, ведущих ко входу в самолет, Ариана останавливается и поворачивается ко мне лицом. Она тяжело сглатывает, а затем поднимает на меня глаза.

Моя боль отражается в ее карих глазах, и, не в силах остановиться, я подхожу ближе и обнимаю ее лицо. Прижимаясь губами к ее губам, я целую ее со всей любовью, которую испытываю к ней. Я изливаюсь в нее, молясь, чтобы это был не последний раз, когда я попробую ее на вкус.

Мое тело начинает дрожать, когда она целует меня в ответ с такой же интенсивностью.

Боже, такое чувство, что ты любишь меня, Малышка. Как ты можешь целовать меня вот так и не знать, что ты чувствуешь ко мне?

Ариана прерывает поцелуй, и я прижимаюсь своим лбом к ее.

— Я люблю тебя так чертовски сильно. Никогда не забывай об этом.

Ее лицо искажено эмоциями, когда она отстраняется от меня, а затем поднимается по ступенькам и спешит в салон самолета.

Мне каким-то образом удается сделать пару шагов назад, и слишком скоро самолет начинает двигаться.

Мое сердце вырывается из груди, когда я смотрю, как самолет набирает скорость, пока не отрывается от земли.

Я судорожно вздыхаю, а затем мое зрение затуманивается. Я быстро моргаю, чтобы успеть увидеть самолет, пока он не исчезнет в небе.

Мои ноги подкашиваются, и я опускаюсь на колени. По мере того, как расстояние между мной и единственной женщиной, которую я когда-либо любил, растет, мне удается нажать тревожную кнопку на своих часах, потому что у меня нет сил снова встать.

Что мне делать, если Ариана не вернется? Как я буду жить без нее?

Я не смогу.

Я не могу представить, что никогда больше не смогу обнять ее. Не поцеловать ее. Не заставлять ее свирепо смотреть на меня. Не слышать ее стоны удовольствия.

Христос.

Я прижимаю руку к груди, боль невыносима.

Я слышу визг шин, и через пару секунд Алексей присаживается передо мной на корточки.

— Что ты здесь делаешь?

Поднимая глаза на друга, я говорю:

— Ариана ушла.

— Что? – Шок отражается на лице Алексея, и он оглядывает аэродром, затем снова смотрит на меня. – Почему?

Я задыхаюсь от безжалостной боли.

— Она не уверена в своих чувствах ко мне. Она хотела вернуться домой.

Руки Алексея обвиваются вокруг меня, и я не выдерживаю.

Впервые в своей жизни я разваливаюсь на части.

— Мы во всем разберемся, – говорит Алексей, поднимая меня на ноги.

Я качаю головой.

— А что, если она меня не любит? Я не могу заставить ее.

Алексей крепко хватает меня за плечи и встречается со мной взглядом.

— Ариана любит тебя. Я видел это ясно, как божий день, когда в тебя стреляли. Эта женщина любит тебя, Дмитрий.

— Почему она тогда