Союзники достигли крепости Збараж и осадили ее. Крепость оборонял знаменитый князь Ярема Вишневецкий – потомок Гедимина, предавший православие и перешедший в католичество по соображениям карьеры. Его подвиги описал националистически настроенный польский романист Генрик Сенкевич в романе «Огнем и мечом», однако реальный Вишневецкий сильно отличается от благородного князя, выведенного в романе. Ярема был храбрый воин, но в то же время болезненный садист и мучитель. Легенда донесла его слова, когда князь пытал попавших в плен казаков:

– Я хочу, чтобы они чувствовали, как умирают!

Вишневецкий и другие воеводы обороняли Збараж до июля 1649 года, отбивая все штурмы.

Тем временем Ислам-Гирей занимался грабежом и захватом пленных. Внезапно хан получил тревожные известия с востока.

Восстанием запорожцев воспользовались донские казаки. В середине 1649 года двенадцать казацких шаек прорвались в море, пришли в Крым и разграбили селение в окрестностях Балаклавы. Это вызвало гнев Ислам-Гирея. Он счел виновным русского царя, стоявшего за спиной донцов. Хан прислал раздраженное послание государю Алексею Романову: «Что за мерзость и безобразие?! Не угодно ли тебе быть готовым: решено идти на вас всем народом».

Ему вторил Хмельницкий. Гетман принял посланника из Москвы и повел себя с ним надменно. Богдан требовал от русского царя унять донцов, в противном случае грозился выступить на Москву вместе с крымским ханом. Русский посланник Неронов отвечал ему столь жестко, что Хмельницкий протрезвел (обычно он вел переговоры в подпитии) и предложил новую комбинацию: объединить Москву, Малороссию и Крым. Неронов разумно заметил, что Крым подчинен османам. Хмельницкий отмахнулся: власть османов слаба, в Стамбуле ребенок на троне. Неронова это совершенно не убедило, но пьяный гетман был прав в одном: Россия могла обеспечить собственную безопасность лишь в случае контроля над Северным Причерноморьем, то есть над теми землями, которые получат в следующем веке название «Новороссия». Переговоры завершились ничем, а Хмельницкого сочли ненадежным.

Что касается ханских угроз, то они пропали впустую. Союзники русских – калмыки – так стеснили татар, что Ислам переменил тон в общении с Москвой и просил государя Алексея не дружить с худыми людьми, отречься от калмыков и во всём полагаться на дружбу татар. Должно быть, в Москве читали такие послания с усмешкой. Так или иначе, калмыки спасали Россию от крымских набегов.

* * *

В августе 1649 года на помощь осажденному Збаражу выступил сам король Ян-Казимир. Хмельницкий заманил его в засаду и разгромил двадцатитысячную армию короля. Монарх едва не попал в плен, но гетман вдруг остановил сражение и дал ему уйти, ибо не хотел, по его собственным словам, чтобы христианский король попал в плен к татарам. Хмельницкий питал иллюзии, что король добр и он поможет договориться со «злыми» панами. Вероятно, гетман боялся, что в случае смерти Яна-Казимира поляки выберут новым правителем какого-нибудь изувера вроде Вишневецкого.

Эта ошибка очень скоро привела к тяжелым последствиям. Ян-Казимир вступил в переговоры с Ислам-Гиреем, на которые казаков вообще не позвали, ибо не считали их воюющей стороной.

Поляки уступили татарам часть степей на Ингуле и обещали купить мир за 200 000 золотых талеров. Еще 200 000 хан требовал за снятие осады Збаража, и поляки согласились на это. Но Ислам-Гирей, разумеется, не хотел, чтобы казачий бунт потерпел поражение. Поэтому он выговорил автономию для нескольких малороссийских воеводств: Киевского, Брацлавского и Черниговского, а также для Запорожья. Число реестровых казаков (то есть внесенных в список для выплаты королевского жалованья) доводилось до сорока тысяч. Это решение было невыгодно никому. Король остался недоволен, потому что не хотел кормить сорокатысячную казачью армию, которую не мог контролировать, а Хмельницкий – потому, что выглядел предателем в глазах малороссийских повстанцев, которых имелось гораздо больше сорока тысяч. Но что ему оставалось делать? Если бы он не признал условия Зборовского мира, то оказался бы врагом поляков и татар. Гетман подписал Зборовский договор. Хан Ислам-Гирей с богатой добычей вернулся в Крым. Его славили как благодетеля.

Но Ислам при всех своих достоинствах обладал психологией грабителя, а не правителя. Поляки ему не доверяли, запорожцы ненавидели, русский царь насылал донцов да калмыков. Есть ли будущее у ханства? Если бы Ислам задался таким вопросом, то должен был ответить на него отрицательно.

Весь 1650 год прошел в многосторонних интригах и переговорах. Польские паны возвращались в свои имения в Малороссии и пытались вновь поработить «быдло». Малороссы сопротивлялись, Хмельницкий хотел сохранить видимость мира с королем, Ян-Казимир тоже шел на компромисс. Но военная партия в Польше стремилась к войне. Тон задавал Ярема Вишневецкий.

В это время казаки и крымцы совершили набег на Молдавское княжество. Не нужно искать в этом сложной подоплеки: Исламу и Богдану требовалась добыча, чтобы кормить свои орды, вот и всё. Татары захватили Яссы и подвергли их разграблению. Казаки тоже урвали свою долю, разорив Молдавское княжество. Таким образом Хмельницкий смог прокормить своих казаков и рассчитаться с ними за службу.

Но это был временный выход. Что дальше? Строить регулярное государство с войском, налогами и бюрократическим аппаратом? Это могло вызвать неудовольствие населения, которое хотело дикой воли и проливало за нее кровь.

Богдан метался из стороны в сторону. Русскому послу Протасьеву он сообщил в присутствии татар, что если царь не поможет, то Малороссия объединится с османами и крымцами против Москвы. Естественно, гетман был сильно пьян. Зато в разговоре один на один Хмельницкий отрекался от прежде сказанных слов, утверждал, что предан православному царю и нарочно затеял поход в Молдавию, чтобы отвлечь татар, «и Московское государство уберег». В то же время гетман отправил гонца – полковника Ждановича – в Стамбул; намекал, что готов перейти в подданство к падишаху, и жаловался на татар. Трудно понять, когда был искренен гетман, и был ли искренен вообще. Османское правительство приказало Ислам-Гирею помогать казакам, но Ислам затаил злобу на Хмельницкого за то, что хитрый гетман через его голову договорился с падишахским двором и заставил хана служить интересам Малороссии. В то же время сами малороссы страдали от постоянных грабежей, чинимых татарами, и проявляли недовольство Хмельницким.

На этом грозном фоне возобновилась война между поляками и казаками. Весной 1651 года поляки объявили посполитое рушение (всеобщее ополчение), а Хмельницкий в свою очередь собрал казачьи полки и двинул их к Збаражу, где простоял до лета в ожидании крымского хана. Как видим, военный потенциал собственной армии гетман оценивал невысоко и не рисковал сражаться в одиночку. Ожидание было не напрасным: татары пришли.

По оценкам ряда историков, противоборствующие стороны собрали громадные силы. У Хмельницкого было 40 000 реестровых казаков и 60 000 ополчения. Ислам-Гирей привел 30–40 тысяч всадников. Поляки собрали 120 000 бойцов, причем в войске имелась наемная немецкая пехота с отличными боевыми качествами. Даже если силы сторон несколько преувеличены, ясно, что предстояла грандиозная схватка. Никогда больше в казацких войнах не участвовало столько солдат на таком узком участке фронта.