Обобщим параллели в развитии Томми и в трудностях, испытываемых его родителями: 1) связь матери и ребенка представляет собой тревожную привязанность, больше похожую на амбивалентную отчужденность, чем на безопасную базу, что имело место и в случае сексуальной связи; 2) в центре обеих связей секс смешивается с агрессией, что вызывает агрессивную реакцию Томми и Джека; 3) боязнь Эммы, что секс погубит ее, порождает ее страх перед ребенком. Страдая от чувства вины, Эмма считает, что заслуживает «наказания», воплощенного в Томми, таким образом, цепь из связей, основанных на мести и вражде, куда относятся и ее сексуальные отношения с Джеком, становится бесконечной.

А теперь давайте рассмотрим другой случай.

Гордона Томпсона я впервые увидел, когда ему было семь лет. Несмотря на некоторую склонность к детскому лепету, он производил впечатление приятного, хорошо воспитанного ребенка, умеющего четко говорить. Это было на семейной сессии, в которой также участвовали его сводный брат, демонстрировавший протестное поведение, и сводная сестра с суицидальными наклонностями. С родителями Гордона я встречался за два года до этого по поводу сексуальной дисфункции, и теперь они обратились за помощью по целому ряду семейных проблем, в том числе из-за ухудшения их отношений. Родителей также беспокоили трудности Гордона: его инфантильность, проблемы в школе и неприятности со сверстниками. Его учитель подтвердил наличие отставания в развитии, что проявлялось как в учебе, так и в отношениях с одноклассниками. Гордон легко отвлекался и с трудом мог сосредоточиться на учебе. Он часто плакал и в классе играл роль козла отпущения, пассивно реагируя на придирки. Его друзьями становились девочки младшего возраста, которых он пытался защищать. У меня сложилось впечатление, что он переживает депрессию и находится в мазохистическом симбиозе со своей матерью, в то время как с отцом у него слабая идентификация. Он постоянно боялся быть покинутым.

Позвольте мне кратко обрисовать мистера и миссис Томпсон, а затем перейти к тому, как их проблемы воплощались в Гордоне. Для них обоих это был второй брак. Мистер Томпсон изначально обратился к нам в возрасте 41 года по поводу вторичной импотенции. Эпизоды импотенции случались и в добрачный период их отношений девять лет назад, но тогда ее удалось преодолеть благодаря чуткому отношению и поддержке со стороны миссис Томпсон. Симптом снова возник четыре года назад; поначалу он проявлялся эпизодически, но потом – все чаще. Причиной его были нейро-сосудистые проблемы, связанные с сахарным диабетом, который начался у мистера Томпсона в 21 год, а также эмоциональная ситуация в их семье. Он был пассивным человеком с выраженной склонностью к депрессии. Его жена тоже переживала подавленное состояние, но гораздо чаще проявляла гнев. Усиливающуюся импотенцию мужа она воспринимала как признак уменьшения его любви к ней, а из-за эпизодической мастурбации подозревала его в «гомосексуализме».

Миссис Томпсон была самой младшей и самой любимой из пяти детей. С шести до восьми лет она спала в одной постели с отцом без какой-либо явной сексуальной активности. Когда ей было восемь, у него обнаружили рак. Она ухаживала за ним на протяжении последних двух лет его прогрессирующего заболевания. Когда ей было двенадцать, он скончался. В тот же период миссис Томпсон открыла для себя мастурбацию. Это сопровождалось чувством вины; она думала, что «мать убьет ее, если узнает». Через год она прекратила это занятие, и до первого замужества в девятнадцать лет ее сексуальная жизнь ограничивалась поцелуями. Секс с первым мужем приносил ей удовольствие, она могла испытывать оргазм, но в целом брак не устраивал ее, и через пять лет у нее начался роман с мистером Томпсоном, который привел к разводу и второму браку.

Мистера Томпсона воспитывала мать, с которой он спал в одной кровати до одиннадцати лет. Ее он воспринимал как властную и подавляющую. Все это время его отец «служил во флоте». Когда он вернулся, оказалось, что он алкоголик. Отец стал вести хозяйство, а мать продолжала работать и содержать семью. У мистера Томпсона осталось воспоминание, как в возрасте восьми лет его нежно поглаживал по волосам его дядя. В двенадцать лет он пережил первую эякуляцию во время взаимной мастурбации вместе с мальчиком постарше. Его первой женой стала импульсивная женщина, стремившаяся к независимости; в конце концов, это желание в сочетании с ее установками заставило ее уйти от него. Их сексуальная жизнь вполне удовлетворяла его, хотя была нерегулярной. Он также начал встречаться со своей второй женой, еще не расторгнув первый брак. Однако он чувствовал, что эти отношения подошли к концу.

Первая попытка секса между Томпсонами закончилась неудачно из-за импотенции мистера Томпсона, связанной, как он считал, с тревогой и чувством вины. За три месяца, благодаря заботе и доброте миссис Томпсон, ему удалось преодолеть ее. Два года спустя, вскоре после их женитьбы, был зачат Гордон. Когда ребенку исполнилось два года, у мистера Томпсона снова стали возникать эпизоды импотенции. Кроме того, он начал чувствовать эмоциональную преграду, поскольку сексуальная инициатива со стороны жены казалась ему чрезмерно агрессивной. Он впал в депрессию, в связи с чем прошел краткосрочную психотерапию. Секс случался в их жизни все реже и реже. Миссис Томпсон стала задумываться, не уйти ли ей от мужа из-за сексуальных проблем, однако решила остаться, потому что, по ее словам, «муж убил бы ее, если бы она оставила его». На сексуальную терапию они пришли, когда Гордону было пять. В тот же самый день, когда мистер Гордон написал мне письмо с просьбой назначить встречу, мальчик проходил цистоскопию на предмет энуреза.

Сексуальную терапию с Томпсонами можно было считать успешной, хотя успех был не очень значительным. Несмотря на диагноз вторичного нарушения эрекции вследствие диабета, мистер и миссис Томпсон вместе работали над тем, чтобы использовать сохранную часть функции. Однако два года спустя их отношения существенно ухудшились. Миссис Томпсон больше не желала проявлять терпение и, кроме того, начались проблемы со старшими детьми мистера Томпсона. Гордон также подавал повод для тревоги.

Его история включала ранние ежедневные расставания с матерью, поскольку она работала. Вероятно, именно с этим была связана его тревожность и навязчивость. На семейных сессиях, где я впервые увидел его, он сильнейшим образом сопереживал своему сводному брату. Он был грустен и часто пытался отвлечь родительский гнев на себя, спасая таким образом другого родителя, брата или сестру. На первой сессии он нарисовал картинку (рисунок 9), названную им «Дом гарит (Так!)».

Мне довелось пообщаться с ним на индивидуальной диагностической консультации через несколько недель. Он производил впечатление грустного маленького мальчика, однако хорошо общался и легко говорил. Вопросы, связанные с полом, приводили его в замешательство: он не мог отличить игрушечного быка от коровы, хотя знал, что вымя – это «что-то молочное». Теленка он назвал «беспомощным ягненком». Он рассказал мне историю о чудовище, названном в честь маленького мальчика, которое испугало семью этого мальчика, ворвавшись в их дом. Затем он поведал мне две истории о Кинг-Конге.

У Кинг-Конга был монстр, которого он убил, потому что тот был злой к нему. (Непонятно, кто и к кому был злой.) Монстра также застрелили люди. Прекрасная дама пришла повидать Кинг-Конга. Ее прислали люди, и она не видела, как они убили монстра. Кинг-Конг схватил даму, но люди поймали его, чтобы ее освободить. Они привезли его в город и показывали его другим. Он испугался. Он разорвал свои цепи, взобрался на здание, и люди убили его.