она была как гребаный рай. Я обхватил ее лицо, не давая своим рукам переместиться на ее задницу. Наши языки боролись, желая большего, и она никогда не отступала, возбуждая меня еще больше. Я чувствовал, как ее язык вертится у меня во рту. Представляя, как она делает то же самое с моим членом, я доводил себя до предела. Я чувствовал себя как возбужденный подросток, готовый взорваться из-за одного поцелуя. Но это был не просто поцелуй, это была Шарлотта. Она притянула меня ближе. Я знал, что мог бы поиметь ее тогда, глядя только на звезды, но реальность давала о себе знать. Моя жена была внутри. Нет, это было несправедливо по отношению к Шарлотте. Она заслуживала лучшего, а не какого-то женатого парня, вожделеющего ее.

Я отстранился и извинился за поцелуй, а она быстро убежала обратно в дом. Чего я ожидал от нее? Мольбы о том, чтобы я был ее? Я глубоко вздохнул, закрыл глаза и вспомнил момент, который был всего несколько секунд назад. Я все еще чувствовал ее вкус на своих губах, ощущал ее запах на своей куртке, и, черт возьми, ее запах на своей куртке.

Я открыл глаза и отпер машину, взяв жвачку из бардачка. Я искал что-нибудь, чем можно было бы побрызгаться. Ничего. Дерьмо. Я закрыл машину и пошел обратно через палисадник. На улице группами стояли и курили типичные бунтующие подростки. Я подошел и встал рядом с парнем, который пускал кольца в воздух.

— Хочешь сделать затяжку, братан? — спросил он.

— Не. Спасибо, чувак.

Я похлопал его по плечу и пошел обратно в дом, парни, вероятно, думали, что я был придурком за то, что стоял около них две секунды.

— Алекс, вот ты где! Черт, почему от тебя воняет травой? — Сэмми сморщила нос, пытаясь обнять меня.

Миссия выполнена.

— Я просто был снаружи на секунду, разговаривал с одним чуваком. Извини за запах.

Она усмехнулась, и мне стало интересно, сколько водки она выпила.

— Не волнуйся, детка, для этого и был придуман душ, и сегодня вечером не надейтесь, что он будет один, — она подмигнула мне, пытаясь схватить мой член посреди коридора. К счастью, Элайджа прервался: — Время торта на день рождения, — подбодрил он.

Он вынес торт, и толпа начала петь «С днем рождения». Я увидел, что она стоит в другом конце комнаты рядом с этим придурком. Я не мог оторвать от нее глаз. Она смотрела на меня, ее лицо было нечитаемым. В такие моменты я жалел, что не умею читать мысли.

Это не было ошибкой, Шарлотта. Я прокрутил эти слова в голове, надеясь, что она обладает телепатическим даром и слышит меня.

Когда пение прекратилось и Адриана задула свечи, толпа зааплодировала и разошлась по своим маленьким группам.

Мне нужно было найти ее снова. Я не знал, что скажу, но надеялся, что слова сами придут ко мне, как только я предстану перед ней. Осмотрев танцпол, ее нигде не было.

В коридоре я видел только группы девушек, стоящих вокруг. Я зашел на кухню. Там было несколько девушек, но я никого не узнал. Я уже собирался идти наверх, когда услышал ее голос из комнаты, и она была не одна.

— Послушай, Картер, я согласилась пойти на бал только потому, что ты пилил меня, как двухдолларовую шлюху.

— Да ладно тебе, Чарли. Ты же знаешь, что нам суждено быть вместе. Почему ты тратишь свое время на этого придурка?

— Его зовут Финн, и он один из моих лучших друзей. Не смей говорить о нем гадости.

— Неважно. Ты можешь добиться большего, чем он.

— И что… ты думаешь, что ты лучше него? — она засмеялась.

Как бы я ни ненавидел этого Финна, казалось, я нашел нового лидера.

— Да ладно, Чарли, никто не узнает. Хотя бы раз позволь мне доказать это, — его голос смягчился.

— Не трогай меня, блядь, Картер.

Я толкнул дверь, и они оба были шокированы, увидев меня: — Ты слышал ее. Не смей, блядь, трогать ее, если тебе дороги твои яйца.

— О, смотрите, кто вернулся, здоровяк Эдвардс. Как твоя медицинская жизнь? Я слышал, папочка потянул за какие-то ниточки, чтобы ты смог пройти практику в больнице? — насмехался он.

Я был готов набить ему морду, когда она встала передо мной, сложив руки на груди.

— Оставь это, Алекс.

Картер засмеялся, потом я поднял голову и увидел, как Шарлотта повернулась и ударила его прямо в нос. Он взвизгнул, как чертова школьница: — Какого хрена ты это сделала?

Чарли нагнулась, сжав кулак, боль была видна на ее лице: — Никогда не говори дерьма ни о ком из моих друзей. Ты понял?

Я осмотрел ее распухшую руку, костяшки пальцев покраснели. Черт, ну и удар. Мы оставили Картера стоять в каморке, вытирая кровь из носа.

Вернувшись на кухню, я заставил ее сесть, пока искал в морозилке пакет с горохом. Положив его на ее руку, я позволил пакету уменьшить отек, чтобы я мог осмотреть ее дальше.

— Извини, будет больно, но только на секунду. Мне нужно убедиться, что она не сломана.

Я раскрыл ее ладонь и положил ее на свою. Она могла медленно двигать пальцами, поэтому я знал, что она не сломана. Это не помешало ей застонать, когда боль усилилась.

— Не сломана, но синяк будет. Ты обычно бьешь людей, которые говорят гадости о твоих друзьях?

— Он этого и добивался, этот придурок, — прорычала она, а затем резко вскрикнула, когда убрала руку.

— О Шарлотта, бедная малышка, — прошептал я, проводя пальцами по ее пальцам.

Мне хотелось поцеловать ее, забрать домой и избавить от боли, которую она испытывала. Она посмотрела мне в глаза, и ее щеки стали розовыми.

— О Боже, Шар, что случилось? — Адриана вбежала в комнату, чуть не споткнувшись.

Господи Иисусе, она пьяна. Мама собиралась подвесить меня за яйца за это. Я даже не хотел думать о том, что скажет папа.

Я отступил от Шарлотты. Адриана была слишком пьяна, чтобы