– Хозяйки нет? – спросила она, входя в дом. Она несла громадную корзину с ручкой, которая смотрелась на ее руке грациозно, будто самая модная сумка от «Hermes».

– Она спит, – я указала на комнатку монны Фаустины, дверь которой осталась открытой.

– Правда? – Мариетта нахмурилась. – Она глуховата?

– Нет, напротив.

– Тогда ее сон, должно быть, очень глубок, – заключила Мариетта. – А где Себастьяно?

– Наверху, на чердаке.

Я пошла следом за Мариеттой, с чувством некоторого удовлетворения отметив, что она поднимается по крутой лестнице далеко не так легко, как я! У невысокого роста иногда тоже есть преимущества.

Наверху она поставила корзину на пол и поспешила к постели Себастьяно.

– Мой дорогой! Я слышала, что у тебя лихорадка! Как ужасно!

– Ах, не стоит об этом, – пробормотал он. – Прекрасно, что ты здесь. Что бы я без тебя делал!

– Право, не стоит. Для чего же иначе нужны друзья? Теперь дай мне посмотреть, могу ли я тебе помочь!

В этом она и правда разбиралась – по части оказания первой помощи она однозначно была на уровень выше меня. Без усилий она размотала повязку и тщательно осмотрела рану, а затем достала из корзины горшочек с мазью, намазала рану зеленоватой массой и, наконец, искусно перевязала ее снова. При этом ей без проблем удавалось так поворачивать Себастьяно с боку на бок, чтобы идеально наложить бинты.

Затем она протянула мне льняные мешочки.

– В них средство от жара. Залей его кипяченой водой, это поможет от его болезни.

Еще одно очко в ее пользу, потому что с трудом добытое мной лекарство, к сожалению, досталось вовсе не нашему больному.

Я сделала все, что она мне велела, поскольку для меня было в высшей степени важно, чтобы Себастьяно выздоровел побыстрее. Также я вскипятила воду для целебного напитка, вынесла ночной горшок и, наконец, отнесла наверх кадку с холодной водой, чтобы Мариетта могла сделать Себастьяно компресс на голени.

– Это проверенное средство против жара, – пояснила она, показывая мне, как накладывать компресс.

Я внимательно смотрела, хотя у меня так и чесались руки спихнуть ее с постели, поскольку мне не нравилось, как она во время процедуры касается бедер Себастьяно.

К тому моменту я уже давно поняла, почему у меня возникают приступы упрямства, как только Мариетта появляется рядом с Себастьяно – я ревновала. Этого со мной никогда раньше не случалось.

И потому я могла сделать только один вывод: я была влюблена в Себастьяно.

«Ты с ума сошла, – сказал перепуганный голос в моей голове. – Нельзя влюбляться в человека, который туда-сюда прыгает между эпохами и постоянно ввязывается в драки на ножах».

Но я уже в него влюбилась. Причем безнадежно и по уши.

– С ума сойти, – пробормотала я.

– Что? – спросила Мариетта.

– Ничего.

Я устало опустилась на кровать рядом с ней. Себастьяно, снова погрузившись в сон, дышал тяжело и глубоко.

– Ты давно его знаешь? – спросила я.

– Четыре года. – Мариетта улыбнулась. – Тогда он был еще почти что мальчишкой. Но он – невероятно быстрый боец. Он спас мне жизнь, знаешь ли.

– Правда? – ошарашенно спросила я.

Она кивнула.

– Дом, в котором я живу, тогда принадлежал не мне, а моей тете. Я жила у нее после смерти родителей, и она обо мне заботилась.

Под словом «заботилась» Мариетта, вероятно, имела в виду, что она от своей тети научилась всему, что должна знать успешная куртизанка. Дальнейшие ее слова подтвердили мою догадку.

– У девушки в Венеции не так уж много возможностей жить независимо и при этом в достатке, – честно призналась она. – Путь, который я выбрала, часто считают проклятым, но он не худший. У тети мне жилось очень хорошо.

Я кивнула и снова ощутила укол совести, потому что представила, какой жалкой почувствовала бы я себя на ее месте, без родителей, без школьного образования, без шансов найти работу. И без родного государства, которое оказало бы мне поддержку в трудной жизненной ситуации.

– Однажды мы с тетей отправились куда-то в гондоле. Я получила новое милое платье, солнце ярко сияло – я была счастливее всех на свете. Мы шутили и радовались жизни. И тут в нашу лодку поднялся тот человек и ударил мою тетю кинжалом. Ревнивый… знакомый, как мы выяснили позднее. Он не мог вынести, что она зналась и с другими мужчинами. Я хотела прийти ей на помощь, и он напал и на меня тоже. Он уже приготовился нанести удар, но тут Себастьяно прыгнул с набережной и обезоружил его.

Она вздохнула.

– Меня он смог спасти, но пытаться помочь моей тете было уже поздно. Она умерла у меня на руках.

– Мне так жаль, – растерянно сказала я.

– С тех пор я в долгу перед Себастьяно и благодарна за каждую возможность ему помочь.

Я бы с огромной радостью выяснила, какие именно возможности ей предоставлялись, но не осмелилась задать вопрос. Так что я молча сидела на полу, пока Мариетта не встала, объяснив, что сейчас она должна уйти, потому что вскоре на ее вечерний праздник начнут прибывать первые гости.

В самом деле снаружи уже стемнело. Только сейчас я заметила, насколько я устала.

– И да, пока я не забыла, – вот чистое белье для тебя. – Она достала из корзины белоснежную долгополую рубашку и протянула ее мне. – Завтра я прикажу принести из монастыря твой ящик.

– Но никто не должен узнать, куда его унесут, – сказала я.

– Моя бедная малышка, я знаю, что здесь – ваше тайное укрытие, – снисходительно сказала Мариетта. – И в том, что Альвис – та еще кровожадная скотина, – я тоже уже убедилась. Я буду осторожна, не беспокойся.

– Когда ты вернешься снова? – Я ненавидела себя за то, как беспомощно это прозвучало, но еще сильнее я боялась, что я бог знает сколько просижу тут, наверху, не в силах ничего сделать, в страхе за жизнь Себастьяно.

– Завтра рано утром приду либо я, либо Хосе. Ночью следи за Себастьяно и делай ему ножные компрессы, если поднимется температура.

В дверях я еще раз поблагодарила ее за помощь, а затем заперла за ней дверь на засов и немного послушала, как сопит монна Фаустина. Услышав этот звук, я почувствовала, что по-настоящему устала. Взобравшись наверх по лестнице, я, как и прошлой ночью, соорудила себе самодельное ложе на полу. Вскоре я глубоко и крепко заснула.

* * *

Как я и надеялась, я проснулась с первыми ночными колоколами. Это был едва различимый перезвон, но я, перед тем как уснуть, вбила себе в голову, что непременно должна просыпаться даже от тихого шороха, чтобы следить за Себастьяно. Похоже, мой приказ, отданный самой себе, сработал, поскольку я вскочила уже при первых слабых звуках колоколов. И громко застонала, потому что лежание на твердом полу не прошло для меня даром. Все тело настолько занемело, что мне едва удалось встать. Я медленно размяла мышцы, покрутила головой и только теперь почувствовала, что хотя бы в какой-то степени способна двигаться. Наконец, я подошла к кровати Себастьяно и склонилась над ним. На этот раз мне не нужно было проверять его пульс, чтобы выяснить, жив ли он. Он дышал так громко, что сомнений не оставалось. Но вопрос теперь был в том, долго ли он еще продержится, потому что каждый раз, когда он втягивал в себя воздух, в его груди что-то хрипело, будто в ней кашлял инопланетянин, находившийся на последнем издыхании. Я осторожно положила руку на лоб Себастьяно – и в ужасе охнула. У него и до этого был жар, но теперь мне показалось, будто я дотронулась до включенного на максимум обогревателя. По меньшей мере. Он буквально горел.