– Да. На то он и друг.

– Даже если тому человеку будет больно?

– Да, даже если очень.

– Даже если нет полной надежды?

– Да. Я не знаю, как обстоит дело с вашим Доком, но знаю, как обстоит с вами… Если вы его любите, то, чтобы помочь, вы должны быть готовы на все – буквально на все. Даже убить его, если его мука неисцелима. Таков высший и горчайший долг дружбы!.. – Элен слушал затаив дыхание. – Я понимаю: то, что вы хотите совершить – жестоко. Убедитесь прежде, что иного выхода нет; затем усвойте – наказание неотвратимо. И последнее: очень возможно, что спасенный вами друг не захочет больше разговаривать с вами… Так что ваш поступок требует настоящей любви, великой любви! Такова ли ваша любовь к другу?

Элен шумно вздохнул.

– Я же говорю, ничего этого нету! Я спросил – вроде как загадку загадал. Гипа… в общем, шутка!

– А по-моему, – сказал ясновидец, – вы любите вашего Дока не на шутку!..

Никто не знает, каким образом человек становится великим. Быть может, величие всегда живет в нас – дремлет в темной бездне души, чтобы в один прекрасный день воспрянуть к свету; а может, оно проникает в тело извне, словно незримые космические частицы? Однако вот что доподлинно известно: величие пробуждается к жизни, к действию лишь силой необходимости; обретается человеком в муках; влечет за собою очищение, возвышение, нравственную перемену, после которой нет пути назад, к невинно-безответственному существованию.

Элен лежал под черным кипарисом, корчился, тихонько постанывал сквозь стиснутые зубы. Ночь длилась; луна зашла, отдав мир в объятия злой черной тьмы; и грудь Элена стеснилась таким безмерным, таким безысходным отчаянием и одиночеством, что Элен возопил о своей великой и страшной участи, как возопил некогда Он, думая, что Бог оставил Его…

Час за часом в душе Элена шла борьба, и лишь к трем часам в сердце настоялась решимость. Элен принял этот свой жребий, как прежде принял проклятое президентство. Он знал, что действует с судьбой заодно – и был спокоен. И, право, только поверхностный и скучный человек не счел бы его в эту минуту прекрасным!

Элен поднял с земли орудие судьбы – бейсбольную биту Уайти II – и выполз из-под ветвей черного кипариса, словно огромный серый кот.

Не прошло и трех минут, как он вернулся под дерево, упал ничком на землю и зарыдал.

Доктор Гораций Дормоди терпеть не мог ночных вызовов (кто ж их любит?), но Док был приятель, приятелю не откажешь, к тому же по исступленному голосу в телефонной трубке доктор понял – дело нешуточное.

Приехав в Западную биологическую, доктор увидел, что лицо хозяина белее полотна, правая рука висит как плеть.

– Ну, что я могу сказать – явный перелом. Насколько серьезный – пока не знаю. Нужно сделать рентген. До машины дойти сможешь?..

Поглядев на снимок, Гораций сказал:

– Так и есть. Кость перешиблена начисто, срастется нескоро. А теперь расскажи-ка еще раз, как тебя угораздило?

– Сам не пойму… Может, во сне сунул руку между стенкой и кроватью и повернулся на другой бок?..

– А может, ты все-таки с кем-нибудь подрался?

– Говорю же тебе – я спал! Ну что ухмыляешься? Что смешного?

– Ладно, спал так спал, – примирительно промолвил доктор. – Какое мое дело… Если, конечно, того, другого, лечить не придется. Судя по повреждениям мягких тканей вокруг перелома, разговор у вас был крутой: похоже, без дубинки не обошлось.

– Бред какой-то! – вскричал Док. – Через день начнутся весенние приливы, мне нужно ехать в Ла-Джоллу!

– Камни ворочать?

– А как же!

– Ну-ну… Валяй… – усмехнулся доктор. – Как гипс, схватывается?

– Схватывается, – подавленно ответил Док.

Когда нам приходится очень плохо, для утешения хочется найти другого человека, которому еще хуже. Так уж, видно, мы устроены: стоит убедиться, что чужая беда злее нашей, настроение повышается.

Вам кажется, что в Консервном Ряду создалось положение, плачевнее и безнадежнее которого не бывает. А вот послушайте-ка, что случилось в это же время по соседству, в городе Пасифик-Гров; отчего всю ночь горели огни в Масонской зале; отчего хотели горожане свергнуть мэра с его приспешниками. А случилось неописуемое горе, коснувшееся всех и вся: не прилетели бабочки!

Надо сказать, что благосостояние Пасифик-Грова почти всецело зависит от этого удивительного явления природы, которое к тому же веселит сердце, пленяет воображение граждан и служит средством воспитания молодежи.

В некий день, в разгар весеннего ликования природы, над Монтерейским заливом вдруг появляются необычайные темно-оранжевые облака: то несметные стаи бабочек-данаид летят на окраину Пасифик-Грова, в сосновый бор. Но не просто в сосновый бор совершают они из года в год свое паломничество, а к нескольким заветным соснам. Бабочки буквально облепляют каждый их юный побег и сосут густую смолистую живицу, сосут до тех пор, пока не захмелеют и не отвалятся, а на их место садятся все новые и новые жаждущие, и скоро земля в бору покрывается сплошным золотистым ковром из хмельных бабочек; они лежат на спинках, пьяно размахивают лапками и что-то радостно лепечут на своем языке!.. Около недели длится этот праздничный кутеж; потом для бабочек настают будни – они трезвеют и улетают прочь, но уже не густыми стаями, а парочками или поодиночке…

Долгое время жители Пасифик-Грова не сознавали, каким сокровищем обладают. Но затем вдруг заметили, что с каждым годом в город съезжается весной все больше и больше туристов – поглазеть на бабочек. А где туристы, там и прибыль. Грех упускать деньги, которые сами текут в руки. Приятно и то, что бабочкам не нужно платить за гастроли… И вот решили справлять ежегодно. Празднество бабочек; а какое празднество без карнавального представления?

Карнавальное представление, кроме своего обычного, имеет и специальное назначение. Как вы, наверное, помните, в Пасифик-Грове установлен сухой закон, который исполняется неукоснительно. Не беда, что во всех аптеках днем и ночью нарасхват тонизирующие средства на спирту – зато крепких напитков вы ни в одном магазине не сыщете. Конечно же, горожанам казалось обидным, что бабочки прилетают в этот оазис трезвости не за чем-нибудь – до чертиков напиться! Поначалу на пьянство бабочек демонстративно закрывали глаза, а потом придумали и вовсе отличный выход – стали отрицать самый факт пьянства. И нарочно сделали карнавальное представление с трезвым сюжетом. Жила-была Принцесса бабочек (ее песенки исполняет мисс Грейвз), которая однажды куда-то полетела, заблудилась и пропала. Каким-то образом, уж каким не помню, к ее пропаже причастны коварные индейцы (роль индейцев исполняют в коричневых подштанниках). Как бы то ни было, верные подданные ищут свою принцессу по всему свету. И вот в конце концов находят и прилетают несметной ратью, чтобы освободить ее. (Когда бабочки ложатся на спины и машут лапками в воздухе, они приветствуют свою повелительницу!) Карнавальное представление пользуется огромным успехом. Происходит оно на стадионе; туристы тут могут купить бабочек, изготовленных из всевозможных материалов, начиная с сосновых шишек и кончая платиной… В общем, жители города не плошают. Неспроста в туристском рекламном проспекте эмблемой Пасифик-Грова служит бабочка-данаида!