США, близ Нью-Йорка

17 августа 2019 года

Офис нашей фирмы был закрыт. И даже опечатан.

Ублюдки позаботились обо всем.

Я не стал даже пытаться туда заходить – скорее всего, там либо камеру поставили, либо следят с беспилотника. Просто проехал по дороге мимо, успев все, что мне надо, рассмотреть в бинокль.

Радио передавало новости о том, как группа освобождения заложников ФБР взяла штурмом ферму в сельской местности, где забаррикадировались последователи деструктивного культа сошедшего с ума священника. Незаконное владение оружием, сексуальные домогательства к несовершеннолетним, неуплата федеральных налогов, наркоторговля – полный набор. При штурме случился пожар. Никто не выжил. Ферма находилась близ Огасты, штат Джорджия…

В гараже я оставил «Галил», взял уже засвеченную южнокорейскую винтовку и поставил на нее нелегальный сорокамиллиметровый подствольный гранатомет[74]. «Барретт» мне не потребуется, оставим его здесь. А вот простые гранаты и светошумовые нужны будут, возьмем. Собрал все магазины, которые у меня к ней были, и зарядил их. Нацепил на винтовку и глушитель. Собрал в сумку grab-n-go, это такая специальная сумка с отделениями для магазинов, сумка-разгрузка. Туда же сунул «Глок» с глушителем и все патроны к нему, какие были. Собрал также все бронежилеты, какие у меня были. Положил в рюкзак.

Достал чистый планшетник и вызвал карту Гугл. Немного покумекав, взялся за телефон и сделал пару звонков. Оплатил услуги тех, кому я звонил с того же телефона.

Все…

У дома Моники и Карлы – за несколько домов от них – стоял фургон с лишней антенной и нашлепкой кондиционера, которая на самом деле была спутниковой антенной военного формата для передачи данных. То ли следят, то ли охраняют, то ли и то и другое разом.

Но главное – машины и Карлы, и Моники стояли на подъездной дорожке. Значит, вся семья дома.

Подъезжая как раз с той стороны, где стоял фургон, я сымитировал неуверенное вождение пьяного, легко, по касательной стукнул фургон, проехал еще немного и остановился.

– Эй, парень, ты что, охренел?

Заметив на мне разгрузку, водитель выхватил пистолет, но выхватил недостаточно быстро. Я дал короткую очередь, и он упал.

Перенеся прицел на фургон, я открыл огонь, расстреливая его короткими, быстрыми очередями. Никто в фургоне не успел выбраться и открыть ответный огонь, и никто не выжил.

Повернувшись, я побежал к дому Моники и Карлы, на ходу меняя магазин.

Дверь там, как и в большинстве американских домов, не выдержала первого же пинка, и я ввалился в огромный холл высотой во все два этажа, ярко освещенный.

– Лежать! Лежать!

Как я мечтал об этом дне!

Конгрессвумен Ди Белла проявила недостаточную расторопность – я от души врезал ей по морде (знаю, бить женщин нельзя, но не думаю, что в данном случае я нарушил это правило), когда она упала, я навалился сверху, перевернул на живот и надел наручники. Крикнул ошалевшей от страха Монике:

– Константин! Где он?!

– Он… наверху.

– Бери его и уходим! Сейчас вас убивать придут!

– Папа!

Константин стоял наверху, на лестнице…

Они появились быстрее, чем я рассчитывал.

Моника уже была готова – ей надо было одеться, надеть нормальную обувь и одеть Константина, – я подгонял их криками, потому что знал, что времени нет. Услышал визг тормозов, бросился к двери.

– Уходите! Заднее крыльцо!

Перед домом остановился «Субурбан», я вскинул автомат и обдал его очередью. Не помогло, бронированный. Открыли ответный огонь. Тогда я перехватил автомат и выстрелил с подствольника. Граната взорвалась на боковом стекле машины – американские гранаты все с кумулятивным эффектом, и стекло не выдержало…

Остаток того, что было в магазине, я просто выбил веером, не целясь. И тут же ушел от ответного огня.

Те, с кем я воевал, явно были не робкого десятка и свои горячие точки за ними были. Поняв, что я вооружен лучше, чем это предполагалось, – они рассредоточились и попытались подавить позицию ответным огнем…

Конгрессвумен была тут, Моника и Константин уже ушли к задней двери. У тех, кто мне противостоял, были глушители, но звуки выстрелов, удары пуль об стену, падающие на пол, разбитые пулями стекла – все это создало жуткую, слитную какофонию полного разрушения.

– Пошли…

Таща конгрессвумен за шиворот, я шел к задней двери – где что в доме я знал, потому что, когда планировал убить этих лесбиянских тварей, раздобыл строительный чертеж дома. Моника, как оказалось, уже вышла из дома на задний двор и вывела Константина. Они жались к стене, что было ошибкой. Нельзя к стене, все рикошеты – твои.

– Бегите туда! Пригнитесь!

У них задний двор был по новой моде подстрижен высоко, и это было хорошо. Я аккуратно положил гранату прямо перед дверью – этому способу я научился в легионе. Выдергивается чека, а рычаг фиксируется «на честном слове» тонкой, заранее приготовленной ниткой. В спешке толкнул гранату ногой – бах.

Конгрессвумен Ди Белла идти не желала, я толкнул ее перед собой, ткнул стволом автомата.

– Беги. А то ноги прострелю и тут брошу.

Моника и Карла жили в районе, который охранялся не службой шерифа, а частной охранной структурой. Но частники, как всегда, сэкономили и схалурили, понадеявшись на видеонаблюдение.

А поскольку это был поселок не для среднего класса, то и выглядел он иначе. Поселок для среднего класса – это нарезанные по линейке участки и одинаковые домики. Здесь – участки были неправильной формы, дома разных архитектурных решений, вписанные в природный ландшафт, то тут, то там были старые разлапистые деревья и прудики, а вместо обычных изгородей были живые из чертовски цепкого и неприятного кустарника.

Когда мы выбрались на соседнюю улицу – то услышали взрыв. Значит, нарвались – это еще немного их задержит.

– Торговый центр там?

– Да.

– Бегите туда!

Я прислушался. Нет ничего подозрительного, хотя это может быть только видимостью. Если у них есть поддержка с воздуха – мне хана. Это может быть не «Караван», который, по крайней мере, можно видеть. Есть машины на базе «Гольфстрима», которые работают с высоты тысяч двадцать футов и держатся в воздухе до пятнадцати часов. Если прицепится такая, то точно хана.