потерял полжизни. Куда тебя черти понесли? Ведь я только попросил подождать. Это было так невыполнимо? Ответь мне!

Я сидела насупившись. Молчала. Что я могла сказать в свое оправдание?

— Упертая, как баран. Ты не хочешь пойти даже на малейшие уступки. Как с тобой можно строить отношения? — он спрашивал словно самого себя. Но я встряла.

— Так может и не надо? — прорезался мой тоненький голосок, сейчас я испытывала робость перед этим разбушевавшимся буйволом.

— Надо! — отрезал гневно. — Теперь ты от меня никуда не денешься! — От этих слов мне в раз поплохело. Любовь любовью, а жить хочется. Если меня сейчас прибьют, то суд непременно оправдает его, списав на состояние аффекта. Спрятаться некуда, и не поможет никто. Оба мужчины на переднем сиденье вели себя так, словно нас с Русланом не было, телохранитель с нейтральным выражением лица смотрел по сторонам, водитель лишь пару раз бросив взгляд в центральное зеркальце, ухмыльнулся. Рассчитывать не на кого. — И не надейся сбежать, из-под земли достану, и мало не покажется.

— Это угроза? — хотела, чтобы мой голос прозвучал твердо, но получился мышиный писк.

— Это обещание, — нисколько не смутившись подобным вопросом произнес Руслан. Хватит, уступки закончились. — Твоя жизнь, здоровье и благополучие для меня важнее, чем твои детские обиды. Не умеешь поступать разумно, эту миссию я беру на себя. Добровольно. Без права передачи. На всю жизнь.

От последних слов впала в ступор. И сказать не знаю что. Да что там сказать, я подумать не знаю что. Но все же одна мыслишка просвистела в голове.

— Ты так делаешь мне предложение? Оригинально, — мой истерический смешок затих под манящим взором карих глаз. Сглотнула. Массивная фигура медленно, неотвратимо наседала на меня, вжимая в спинку кресла. Попалась детка, как мышка в клетку. Смотрела в лицо мужественное и грозное. Сантиметры. Миллиметры. Горячее, прерывистое дыхание опалило мои щеки. Стремительный рывок. Хотя я и так некуда не делась бы. И мужские губы захватили в плен мои. Терзая и даря наслаждение одновременно, они требовали, щедро отдавая. Так мог целовать только Руслан.

Как подъехали к особняку не заметили оба, пока шефа не окликнул Алексей. Руслан оторвался от меня, глядя затуманенным взором, встряхнул головой, словно приходя в себя, огляделся по сторонам, различая реальность, потом снова на меня.

— Только ты способна вызывать во мне одновременно злость и страсть, — признание прозвучало ошеломленно. Мужчина снова покачал головой, окончательно приходя в твердое сознание, отвернулся, взгляд на водителя с телохранителем, те усиленно делали вид, что не замечают состояния шефа, и он быстро выскользнул из машины.

Я все еще находилась в состоянии прострации, меня подхватили на руки, понесли в дом.

Минуя холл, Руслан держал курс на свою спальню.

Там меня без лишних разговоров, мы оба молчали, как немые, раздели, еще раз внимательно осмотрели со всех сторон на наличие повреждений на теле, отнесли в ванную. Пока набиралась вода, мы стояли обнявшись — умиротворенно молчали, боялись слов, не хотели нарушать неожиданно сложившуюся идиллию, словно ничего сегодня не произошло.

— Побудешь одна? — опустив меня в полную ванную спросил Рус. — Пойду, отпущу парней.

Я кивнула, и мне и ему необходимо было хоть пять минут побыть наедине с собой. Привести в порядок растрепанный внутренний мир, чтобы стать снова самими собой.

После того как за мужчиной закрылась дверь, не смогла пролежать в воде и минуты. Сколько не делай вид, что все в порядке, ничего не в порядке. В груди теснилось сердце. Оно билось неровным, тревожным ритмом. В душе растерянность. Сегодня столько всего случилось, что мысли не умещались в голове, казалось, сейчас взорвется мозг. Вылезла. Вытерлась. Одела висевший на двери махровый мужской халат, в пару раз больше меня он болтался по полу, рукава пришлось закатать в несколько загибов. Промокнула волосы полотенцем, провела по ним рукой, откидывая назад. Проходя мимо зеркала, взгляд зацепился за свое отражение: бледная кожа, бескровные губы, глаза в пол лица, усталость и тень страха. Я страшилась не того, что уже произошло, а то, что еще предстоит. И как была босиком, прошлепала в коридор.

На верхней ступеньке лестнице замерла.

— Не волнуйтесь Руслан Петрович, ведь с ней все обошлось, — долетел до меня голос водителя.

— Да, обошлось, — отозвался тот, к кому были обращены слова. Я спустилась на несколько ступенек вниз, чтобы увидеть говоривших. Мужчины стояли у камина, с бокалами в руках, рядом бутылка. Не чокаясь, сделали по глотку. — Спасибо Сергей, — сказал Руслан. Водитель просто кивнул. Еще сделали по глотку. — Ты свободен на сегодня, можешь идти. И Алексею скажи.

— Хорошо, — водитель допил, отошел, оставил бокал на столике. Сделал несколько шагов к выходу, обернулся:

— Завтра мне с утра подъезжать?

— Нет. Я позвоню, когда ты понадобишься, — бросил взгляд в его сторону Руслан.

— До свидания, — попрощался мужчина, но продолжал стоять.

— До свидания, — отвернувшись кивнул шеф. Облокотившись на руки о стойку камина, смотрел в темный очаг, хотя огня там не было.

— Руслан Петрович, — обратился мужчина, он не мог так просто уйти, что-то не давало ему покоя. Шеф обернулся через плечо. — Мы вернем Вашу фирму.

В следующую секунду раздался хриплый, невеселый смех, Руслан покачал головой, осушил бокал.

— Это все не важно, — печально кинул мужчине.

— Но…

— Все потом. Ты иди. Иди.

Водитель переступил с ноги на ногу, еще несколько секунд постоял, и ушел.

Руслан, плеснув в свой бокал добавки, и я заметила, как его руки чуть подрагивают. Пережитый стресс давал о себе знать. Залпом осушил бокал, даже не поморщившись, налил еще. Он что решил напиться? Спустилась вниз, неслышно ступая по ковру, медленно приблизилась к мужчине, погруженный в свои мысли он меня не замечал. Осторожно коснулась крепкого плеча. Мужчина вздрогнул. Не сразу обернулся. Посмотрел на меня. Осунувшееся лицо старика. Сколько же я ему принесла несчастий.

— Прости, что тебе пришлось сделать выбор, — произнесла слова и поняла, насколько они мало передают те чувства, что я испытываю. Броситься к ногам, целовать их и благодарить мужчину за спасение, молить о прощении. Не, это явный перебор, встрял внутренний голос. Нужно еще что-то сказать или сделать. Но что? — Прости, — повторила одно единственное слово. Мда, мое красноречие не знает границ. В отчаянии отвернулась. Что я за человек, не могу даже нормально попросить прощение? В горле пересохло, сильные эмоции одолевали изнутри, рвались наружу, но моя натура садистски запихивала их обратно.

— Вернуть тебя или отдать фирму, — послышался голос, низкий, с хрипотцой, самый родной во вселенной. Что я буду делать, если потеряю его? Сердце дрогнуло. Дыхание перехватило.