– Ты что же?… – Рожнов потер лоб. – Лейтенант? Зона его дери, но как же это? Как он мог такое? Да нет, не может быть!

Хромой обернулся к блондину.

– Качюлис, много купюр обгоревших найдено? Или пропали деньги без следа?

– Да там зола, не поймешь толком, сколько чего сгорело. Но ты что же, насчет Перченого серьезно?

– А почему нет? Он мог деньги вынести заранее, сжечь бумагу, добавить в сейф золу. Вот сейчас капитан сравнит, мог ли мутант, светящийся изнутри, ускользнуть до появления свидетелей. Рожнов, ты помнишь, вчера выстрелы слышал? У нас, в подвале? Помнишь? Потом через пару минут – сирена. Это значит, заметили огонь в архиве. Сбежать никто светящийся не мог, а браунинг под окошко в кусты уронить – это легко. Ты прикинь: мутант сбежал в дверь, обогнул здание и браунинг выкинул точно под окном?

– Он мог изнутри…

– Смотри, вот здесь Перченого нашли. А без сознания он упал вон туда, видишь? Ну, если ему поверить… Значит, мутант над ним проплыть должен был? Почему не пристрелил? Да и зачем мутанту к окну? Вон прямой путь – от той двери к этой.

– Да Зона его разберет, зачем…

– Издалека он вряд ли мог так швырнуть, – гнул свое Хромой, – чтобы пистолет под самое окно свалился, должен был дальше закинуть, разве нет?

– Ну, вроде да…

– Не вроде, а точно. И обрати внимание, вон там, у порога, лежал покойник, так? И пена на полу засохла. Выходит, Рубанова уже потом подтащили к двери. Отсюда, где гильза втоптана. Хотя пену могли сапогами нанести, конечно… хотя и маловероятно… Да нет, смотри, вот след! Здесь его волокли!

На полу в самом деле можно было разглядеть продолговатые потеки. Честно говоря, они с равным успехом могли быть и следом тела, и чем-либо другим. Но и без следа улик наметилось слишком много.

Рожнов положил ладонь на кобуру.

– В лазарет! – На пороге капитан окликнул: – Мацу-ра! Камышову – отбой! Пусть сворачивается и двигает в лазарет. Гинчук, Рыжий, за мной!

Названные сталкеры пристроились следом за сыщиками. Рожнов двигался целеустремленно, широкими шагами. Охрана лазарета проводила процессию долгими взглядами, но вопросов никто не стал задавать. Хромой ждал, что капитан сперва заглянет к сыну, однако Рожнов сразу направился в палату Перченого. Вошел и первым делом поднял черный комбез раненого. Порог переступил Доза, искоса наблюдая за тем, как капитан вертит и расправляет снарягу, отыскивая дырку, оставленную пулей. Хромой вошел третьим, за ним бойцы. В комнате сразу сделалось тесно.

Гинчук и Рыжий, поглядывая друг на друга, боком протиснулись вдоль стены. Они пока не понимали, зачем им велено явиться в лазарет. Перченый оглядел входящих долговцев, взгляд его был острый и цепкий, он уже не разыгрывал пострадавшего. Хромой заметил, что руки под одеялом смещаются, – Перченый что-то нащупывал. Доза тоже почуял неладное и потянул из-за плеча автомат.

Рожнов отшвырнул комбез и уставился на Перченого. Тот попытался приподняться на локте, при этом руки раненого оставались под одеялом. Доза вскинул автомат.

– Руки! Медленно! И держать, чтоб я видел.

Бойцы «Долга» переглянулись и уставились на Рожнова. Перченый не стал рисковать, осторожно выпростал руки. Хромой потянул одеяло за край – на груди долговца лежал ПМ.

– Лейтенант Перченый арестован, – произнес Рожнов.

Рядовые, которых он привел в лазарет, окончательно растерялись. Перченый неожиданно прыгнул с постели – он хотел упасть между кроватью и стеной, но запутался в одеяле, которое по-прежнему держал Хромой. Дальше долговцы не медлили – кинулись, сопя и гремя снарягой, следом. Ухватили арестованного, втащили обратно на кровать. Один держал за руки, другой сноровисто охлопал карманы. Больше оружия при лейтенанте не было.

Рожнов вскинул голову, прислушался. Потом сказал, не глядя:

– Этого к Воронину. Он убил Рубанова и ограбил склад. Рыжий, головой отвечаешь: Перченый должен вернуть ворованное.

Отдав приказ, капитан развернулся и быстро шагнул к выходу.

– А потом что? – бросил ему в спину Перченый. – Если в сознанку пойду?

– Потом суд, – это капитан произнес, уже переступая порог.

Хромой и Доза вышли следом. Из соседней палаты донесся тонкий голос:

– Папа?

– Я здесь, сынок. Я здесь, все хорошо.

– Папа…

– Все будет хорошо, Коля. Держись, все нормально.

* * *

Вечером Хромого позвали в архив, молчаливый Мацура сказал:

– Качюлис очкастый тебе что-то показать хочет. В разоренном помещении поставили новый компьютер. Чистая пластмасса корпуса смотрелась необычно среди закопченных обломков.

– Вот, гляди! – торжествующе объявил блондин. – Запустил досье!

Прибалт сиял как начищенная монета – должно быть, гордился собой. Наверное, работа и впрямь была проделана немалая, но Хромой не догадался восхититься подвигом долговского казначея, слишком уж долго он ждал. Сталкер коротко поблагодарил Качюлиса, присел и склонился к монитору. Замелькали сканы пожелтевших документов, украшенных выцветшими печатями, изредка попадались фотографии – все до единой старые. И лица бандитов на них были молодые, и черные куртки – устаревшего покроя… Остановив прокрутку на одном снимке. Хромой долго всматривался. Он узнал. Хотя на фото рядом с тощим молоденьким Хурылевым, сунув руки в карманы, стоял угрюмый загорелый парень и теперь этот человек лет на десять старше… или больше? И черной кожанки он теперь не носит, и загар его теперь почему-то не берет – но сходство осталось вполне очевидное.

– Можно это распечатать? – Сталкер ткнул пальцем в монитор.

Качюлис замялся. Ему просто не хотелось возиться.

– Давай завтра, а? Ты же все равно на ночь глядя не свалишь? А я пока принтер притащу… пока подключу…

Запал у блондина прошел – возможно, потому, что гость не проявил уважения к проделанной работе, а может, Качюлис попросту устал.

– Договорились. – Хромой уже не спешил, теперь он знал достаточно, чтобы сделать последний, самый рискованный шаг.

В соседней комнате заскрипел пол, на пороге появился Рожнов. Коля вошел следом, остановился рядом с отцом.

– Хромой… я не успел тебя поблагодарить.

– Брось, капитан. Я ж тогда не один был.

– Нет, я не о том. Насчет Перченого.

– Да ничего, какая благодарность. Мне вот нашли то, что нужно, – и нормально. А что с хабаром украденным?

– Перченый сознался, куда ему деваться было. Сказал, где хабар спрятал. Камыш сейчас принесет. Качюлис, тебе принять под расписку. Я тоже распишусь.

– Слушаюсь.

– Знаешь, Хромой, я вот думаю… как так могло выйти, а? Свой же, наш офицер, столько лет в «Долге»! Я был готов поверить во что угодно – в летающих, в светящихся… только не в такое. Он же Рубанова застрелил, падла! В упор, в лоб. Небось, тот ему сам браунинг отдал, когда Перченый попросил зачем-то. Как такое возможно?